Книга Огненная душа куклы, страница 94 – Артур Гедеон

– Мы обязательно возьмем ее, когда у нас будут прочные доказательства.

– А когда они будут?

– Когда мы их соберем – я работаю над этим и Костя Яшин тоже. Только он пока ничего не знает про сверхъестественные дела, просто не верит в них. Я-то был готов к такому повороту дела – а он нет.

Марина села на постели, подобрав под себя ноги.

– У меня вопрос…

– Слушаю, детка.

– Ну хорошо, она вводила себя в состояние этой каталепсии. Это то, что она проделывала с собой. Мало ли, какие у нее способности, у городской ведьмы. Но как у нее получилось это – с ним, Владиславом? Он же буквально переродился? Стал другим!

«А ты умная девочка, – думал Крымов. – Зря тебя этот нарцисс Владислав называл дурой. Никакая ты не дура и вопросы задаешь правильные: не в бровь, а в глаз».

– Вот это нам и предстоит выяснить, Мариночка.

Она понимающе кивнула.

– Он всегда хорошо рисовал – лучше других, я видела это. Мы давно занимались в одной студии. У него был особый талант. Но чтобы вот так, будто он окончил десять академий? Как это понять? Она что же, эта тварь Давыдовна, способна раскрывать в одаренном человеке все заложенные в нем тайные способности? – Марина вопросительно посмотрела на него. – Это так?

– Видимо, да.

– Но как он мог измениться внешне за эти месяцы? Что, под гипнозом тощий может превратиться в толстяка? Или наоборот? Не поверю я. Ну ладно, похудеть еще можно, – согласилась Марина, – и растолстеть тоже. Но как он из стройного молодого человека переродился в этого суператлета? У него же и лицо другим стало – киногерой, Тарзан, ему только по скалам лазить.

– Тарзан лазил по деревьям в джунглях, – поправил ее Крымов.

И вновь подумал: «Ты умничка, девочка моя, ничего не скажешь. Зришь к корень».

– Такое бывает, когда человек пьет анаболики и другие гормональные препараты, – попытался объяснить он перерождение Владислава. – У него мышечные ткани гипертрофируются.

– И сколько же заразы он выпил за эти полгода? Цистерну? Или две?

– Увижу его – спрошу, – попытался отшутиться Андрей.

Марина вздохнула.

– А чего они хотят? Эта ведьма и Владислав?

– А чего хотят все люди? Ну, большинство? Славы и денег, я думаю. Большой славы. Возможно, мировой. И очень больших денег. И с такими талантами, как я понимаю, он может все это получить. Что скажешь, художница? В этих вопросах ты разбираешься лучше меня.

Марина посмотрела ему в глаза, усмехнулась:

– С такими талантами может. Хоть вставай на лунную дорожку – и вперед, к звездам. – Она потянулась к нему, обняла: – Мне страшно, Андрей, если честно; очень страшно…

2

– Я разослала презентационные буклеты и приглашения в двадцать самых известных галерей мира, – входя в мастерскую, сказала Лилит. – Все получили твои работы. И что бы ты думал? Откликнулись все. Семнадцать из них уже готовы предложить тебе свои залы. Каково?

За мольбертом, ничего не замечая и никого не слыша, Владислав Ольшанский работал кистью – и каждый удар, каждый мазок, каждое тонкое прикосновение попадали в самую точку. Он создавал воистину совершенство. Сейчас это была Венеция, ночной город во время карнавала, с тысячами лодок, плывущими по каналам, фейерверками, и маски, маски – носатые, страшные, имитирующие клювы злых богов, и миловидные – ангельские личики, за которыми скрывали свою похоть юные, зрелые и пожилые венецианки, бросавшиеся в этот омут карнавала с головой, точно не зная, где вынырнут из него, как это случится и вынырнут ли вовсе. Праздник безудержной любви, дикой, не скованной никакими запретами. Только свобода, только страсть!..