Книга Лилит. Кукла из вечной тьмы, страница 80 – Артур Гедеон

Но вот что странно, никакой «просто Маши» рядом с ним не было. Понятно, что заказчица изменила имя, и все-таки она взялась из ниоткуда. Что ей понадобилось от этого человека? Еще одна ненормальная, преследующая богатого мужчину? Возможно, у них было прошлое. И вдруг новая информация – сын Панкратова неожиданно пошел на поправку. И все в эти же дни. Случилось буквально библейское чудо – лежал и умирал, как сказали Крымову: счет шел на дни, а тут встал и пошел. Просто очнулся, порозовел, сбросил ноги с больничной койки и пошел. Да еще аппетит появился в тот же день. Как такое может быть? Крымов поговорил с врачами. Да никак не может быть, ответили те. Без вмешательства высших сил. Именно так ему сказал профессор медицины, большой скептик по части земных чудес. Андрей даже приехал в санаторий, где сын Панкратова проходил реабилитацию, посмотрел на него издалека. Было над чем призадуматься. Сорокалетний мужчина, еще недавно отдававший концы, играет с кем-то в шахматы и смеется, пьет колу и выглядит на все сто. Или почти на все. Все-таки он исхудал, пока лежал при смерти, а набрать вес в мгновение ока никакое чудо не поможет. Законы физики. Хотя все может быть – законы медицины-то оказались попраны самым бессовестным образом.

А потом пожилая нянечка, решив отдохнуть от мытья посуды, сподобилась пооткровенничать с любопытным посетителем.

– Я, милок, вижу, кем ты интересуешься. Так вот, я перемолвилась с ним, ну с этим, воскресшим. И он мне сказал: там был ангел.

– Что? – нахмурился Крымов.

– С его отцом приехала очень красивая молодая дамочка. Ну, в ту самую больницу, где он уже собирался преставиться. Воскресший наш. – Нянечка кивнула на комнату отдыха за стеклом, где и «оживал» сейчас Панкратов-младший. – Он глаза открывает, так он мне сказал, а она сидит у него на постели, держит его за руку и смотрит на него. Прям глаза в глаза.

– Так, – кивнул Крымов. – А дальше что было? Ведь было что-то?

– Смотрит и улыбается. А он, воскресший наш, тоже взгляда от нее оторвать не может. А сама-то она в серебристой одежде, прямо ангельской, и будто крылья у нее за спиной.

– Оба-на, – не на шутку удивился Крымов. – И что же дальше, бабуля?

– Наш спрашивает: «Вы кто?» Она не отвечает. Зато отец за нее: «Ангел, – говорит, а сам плачет. – Твой ангел-хранитель, сынок…» Вот как все было-то. Теперь и думай, откуда чудеса берутся. Ничего не соврала, – она даже руку на грудь положила, – говорю то, что он, болезный, мне сам рассказал. Как на духу. Зачем ему лгать? А, забыла…

– Да?

– Она ему вроде как укол сделала. Какой-то препарат ввела.

– И какой же?

– Да откуда ж мне-то знать? Разве я в институтах училась?

– Но может быть, он, ваш болезный, вам рассказал?

– Просто сказал: ввела препарат. А, вспомнила! Экспериментальный! Новый, значит. Это ему потом уже отец рассказал. Мол, сначала в котика ввели, а потом в сынка его.

– В котика?

– Да, в дымчатого такого. Его этот миллионер сюда привозил – сыну показать. Я видела того кота – здоровый такой зверюга. Все жрать просил. Я у него в палате мыла, у воскресшего, а они коту этому оба, отец и сын, из двух мешков сухарей их кошачьих вонючих накладывали. А кот все хрустит и хрустит, как с голодного края, и жмурится, зараза, от удовольствия. По всему полу эту вонючую пакость растаскал – я потом убирала.