Книга Осенние расследования, страница 70 – Татьяна Устинова, Артур Гедеон, Евгения Михайлова, и др.

Олеся перевела взгляд на замершую на самом краешке стула Надю и заметила, что та вся вытянулась и напряженно ждет продолжения разговора, потому что слышала все, о чем сейчас говорил Мезенцев.

– Лариса Плужникова, – произнесла Олеся, не сводя взгляда с лица Нади. – Она ведь работает здесь, да? Как и ее сестра. И вы знакомы. – Надя медленно кивнула. – С Ларисой произошло что-то три года назад, да?

Девушка зажмурилась и замотала головой:

– Я не знаю, не знаю!

– Знаете, Надя. И я думаю, что именно Лариса застрелила Сольского. Он виноват в том, что с ней случилось. А вы ее покрываете, потому что хорошая подруга, да?

Девушка внезапно уперлась и, глядя в пол, произнесла:

– Я ничего не знаю.

– Хорошо, – сдалась Вадис. – Тогда я задерживаю вас на трое суток. Пока, – с нажимом добавила она. – А дальше будет видно.

Когда Надю увели, Олеся встала, походила по просторному кабинету хозяина охотничьего клуба, разглядывая фотографии на стенах и стараясь успокоиться. Выходило, что муж опять оказался прав – она не смогла так надавить на обычную девчонку, чтобы та рассказала ей все, что знает – а ведь знает, в этом Олеся почти не сомневалась. И Лариса эта ее подруга, и знает Надя, кто и за что расправился с Сольским. Даже наверняка сама в этом как-то замешана – прямо или косвенно. Но опять не хватило характера, чтобы ее дожать.

«Может, Федор прав и следствие – это не мое? – почти с отчаянием думала Олеся, глядя в большое окно на площадку возле здания, где было припарковано несколько дорогих машин, принадлежавших членам клуба. – Может, действительно уйти куда-то в аналитический отдел? Папа расстроится… Почему я постоянно живу, оглядываясь на чужое мнение? Как будто все время жду оценки – похвалят или отругают… А я следователь, у меня полно раскрытых дел, между прочим, так что, возможно, я все-таки на своем месте».

– Олеся Ивановна, там приятелей убитого привезли. – В кабинет заглянул один из оперативников.

Она повернулась на голос:

– Да-да, я сейчас… пусть пока Мезенцев начинает.

Опрос друзей Сольского затянулся допоздна, но никакой более-менее ценной информации получить от них не удалось. Мужчины были шокированы произошедшим – Сольский в компании считался беспроблемным, везучим и удачливым, всем казалось, что с такими ничего никогда не случается. При упоминании каких-то событий трехгодичной давности все только руками разводили – мол, не было ничего. И Олесе не показалось, что кто-то из них врет или скрывает.

Домой возвращались уже за полночь, Федор сидел за рулем и хмуро вглядывался в убегающую под колеса дорогу. Она устало прислонилась к стеклу и дремала.

– Как думаешь – эта девчонка знает, кто убил? – вдруг спросил муж.

Олеся встрепенулась:

– Я в этом практически уверена. И дело как раз в том, что три года назад Сольский был замешан в каком-то происшествии.

– Почему тогда никто из его друзей ничего об этом не знает? Они ведь в один голос все отрицали, – заметил муж. – Возможно, что-то и было, но это никак не связано с сегодняшним убийством. С чего мы решили, будто обращение матери одной из горничных к участковому и убийство Сольского – это звенья одной цепи?

– Только потому, что горничная Надя отреагировала на вопросы об этом очень болезненно. Она аж в лице изменилась, когда я назвала фамилию ее напарницы, а потом замкнулась – и все.