Книга Песики & Детектив, страница 88 – Артур Гедеон, Ирина Грин, Татьяна Устинова, и др.

— И не найдете, — перебил его Игорь, хмуро рассматривающий всех присутствующих. — Эту бутылку мне привезли в подарок из-за границы. Штучный экземпляр. Эта голограмма была нанесена моим приятелем. Она кое-что значит для нас. Этот чертик… Да не важно! Это моя бутылка! Как она из моего бара попала к вам, Татьяна?

— Все просто. Мне ее подарила ваша жена. В качестве примирения. После того, как я выявила кое-какие нарушения в отчетности. А они оказались сделаны намеренно кое-кем из ее команды. Инна попросила меня умолчать. Я отказалась и хотела доложить вам, Игорь Валерьевич.

— А чего же не доложили? — прищурился тот сердито.

Все это время Кавалер не отходил от него, глубже зарываясь в теплый платок. Ева, когда отвлекалась от серьезного разговора, косилась на них и немного ревновала.

— Я не доложила, потому что по моему требованию внесли исправления. А Инна уже через день принесла мне эту бутылку. В дар. В качестве примирения…

— И что, Инна прямо вот так взяла и призналась, что хотела отравить Дениса? — усомнилась Машка, сидя на ее кухонном диване с зареванным до одутловатости лицом и с любимым уродским фужером в руках.

В нем, конечно же, было красное сладкое. Кавалер пристроился у нее в ногах. Машка без конца подсовывала под его мягкий живот пальцы ног, которые у нее отчаянно мерзли после тюремных застенков. Это она так говорила — застенки.

— А то прям! Ничего она не призналась. Обыск в их доме ничего не дал. Мне пришла в голову мысль обыскать ее кабинет в офисе. Там тоже ничего. Пошли в кабинет Татьяны — пусто. Инна уже ухмыляется, всеми карами грозит. Татьяна скорбно рот сжимает. И тут этот милый лохматый зверь неожиданно принялся лаять на левый угол. Угол как угол, обычный. Стоит там керамическая кадка с пальмой. Все прилично. А Кавалер рычит, нервничает, на кадку агрессирует. Копнули — ничего нет. Копнули глубже — тот же результат. Тогда я беру и ногой эту кадку опрокидываю. Татьяна на меня орать — пальма любимая типа. Только вот на самом дне пузырек с неким содержимым. Следователь изъял улику по всей форме. Тут все гомон подняли. Принялись вспоминать, что неделю назад цветы в кабинете Татьяны пересаживали. Вызвали уборщицу. Она подтвердила. Да, говорит, пересаживала. Только до пальмы Татьяна Сергеевна Иванова меня не допустила. Сама, говорит, справлюсь.

— Стоп! — Машка резко села ровно. — Так это все же Танька?! Она отравительница?!

— Ну конечно! Потому что Инна подарила ей виски две недели назад. А пальму пересаживали недавно. Она вискарь отравила. От шприца избавилась. А вот яд оставила. Больно дорогой. И достать трудно. По интернету через какие-то скрытые сайты. Пожадничала, одним словом. Подумала, может, еще пригодится.

— И она, выходит, хотела отравить нас обоих? И Дениса, и меня? Не могла простить нашей любви?

— Любовь тут ни при чем, дорогая.

Ева взяла бутылку с вином, подлила Маше. Положила ей на тарелку кусок вареной курятины.

— Закусывай, уголовница, — фыркнула она, когда Маша залпом выпила половину бокала. — Любовь ни при чем, Машка. Татьяна воровала. Жестко, нагло, ничего не стесняясь. А Денис ее за руку поймал и принялся шантажировать. Либо делись, говорит, либо сдам тебя руководству компании. Она раз поделилась, два. У Денчика аппетиты начали расти. Больший процент затребовал. Она и решила его ликвидировать. Виски буквально выклянчила у Инны. Та принесла как-то в офис, выставила на виду. Бутылка красивая, и все такое. Татьяна начала канючить, ну та и подарила.