Книга Расследования & Путешествия, страница 42 – Елена Дорош, Татьяна Устинова, Елена Бриолле, и др.

Ну да, Ольга понимала почему. Дубай, браслет и кольцо откладывались на неопределенный срок, да и «Пупсика» теперь придется искать нового. Впрочем, позаботиться о рыдающей Милане она пообещала.

На следующий день они опять приплыли в Кузино, где у них был свободный день.

– Ну что, пошли, – сказал Павел после завтрака.

– Куда? – не поняла она.

– Искать тетку, которая продала тебе жилетку. Удостоверение надо вернуть.

– Так его же Каледин украл.

– Дорошин нашел эту бумажку в его вещах. Тот не удосужился ее выбросить. Не нужно, чтобы оставались какие-то тревожащие тебя тайны.

Тетку с золотым зубом они нашли на том же месте, что и в прошлый раз. Несмотря на то что перед ее глазами проходили сотни людей, Ольгу она сразу узнала.

– Что, жилетку вернуть хочешь? – с подозрением спросила она. – Так денег не отдам.

– Нет, просто я нашла в кармане вот что. – Она протянула тетке удостоверение.

Та всплеснула руками:

– Лешкино. Нашлось. Брат мой горемычный. Помогает мне вечерами, когда время свободное есть. Овчину пришивает, чтобы я пальцы не колола. В карман, видать, сунул и забыл, когда я последнюю партию забирала. Уж извелся весь, что начальству признаваться надо. А вы нашли и вернуть решили. Ну надо же. Позвоню ему вечером. На следующей неделе в Шексну поеду, отвезу.

– Ну вот, и нет больше никаких тайн, – сказала Ольга с грустью, когда они вернулись на корабль. – И путешествие к концу подходит. Завтра Рыбинск и послезавтра Москва. Две недели позади. Так грустно.

– Две недели позади, а целая жизнь впереди, – сказал Павел и крепко поцеловал Ольгу. – Как ты смотришь на то, чтобы провести ее вместе?

Однажды Юра принес домой реликтового тритона. Тритону было четыре тысячи лет, а может, две с половиной, точно никто не знал. А Юре лет тридцать шесть, наверное. Может, тридцать четыре.

Юра работал на шахте им. XXI съезда КПСС, этой шахты сейчас нет, и нашел он тритона в «линзе» – во льду вечной мерзлоты. Вместе с куском «линзы» Юра вырезал тритона, принес в свой барак и свалил в тазик. Пока он мыл руки и жарил картошку, реликтовый тритон четырех тысяч лет от роду, а может, двух с половиной, оттаял, ожил, начал понемногу плавать в тазике, а потом выбрался и стал ползать по дощатому полу.

Юра решительно не знал, что следует делать с реликтовыми тритонами, когда они оживают и начинают ползать и плавать, и поэтому утром выпустил его в Колыму. Тритон, подумал Юра, если он не дурак, конечно, как-нибудь освоится с новыми условиями жизни. Не зря же он единым духом перемахнул четыре тысячи лет!

А может, две с половиной.

Через некоторое время Юра полетел «на материк», в Винницу, к родителям, и в самолете встретился с биологом, который, захлебываясь от счастья, показал Юре точно такого же реликтового тритона, добытого еще какими-то шахтерами и переданного биологу для изучения. Оказалось, что этот тритон обладает такими-то и такими-то уникальными свойствами, а эдакими и растакими, напротив, не обладает. Еще оказалось, что он подтверждает следующие гипотезы и опровергает предыдущие гипотезы, которые, если бы не тритон и не шахтеры, никогда не были бы ни подтверждены, ни опровергнуты.

Биолог летел на научную конференцию, глаза у него сияли, волосы на голове шевелились от предчувствия победы и уши горели. Непосредственно тритон был у него в банке, а в портфеле докторская диссертация на тему тритона, а может – бери выше! – Нобелевская премия, или что там дают в биологии?..