Онлайн книга «Танец фавна»
|
Ленуар отпустил девушку и помассировал себе виски. Здесь каждый второй любил искусство и недолюбливал ближнего своего. – Прекрасная балерина… – вздохнул сыщик. – Жаль, что на репетициях они не в белых тюниках, как на фотографических открытках. – Что? Белые тюники уже давно в прошлом. Но, кстати, их тоже ввели русские. – Они напоминали вам снежинки? – Какой вздор! – закатила глаза Николь. – Стоит заговорить о России, все только и твердят, что о холоде и снеге! Нет, простые белые тарлатановые тюники ввели для кордебалета «Жизель». К тому же по правилам противопожарной безопасности их предварительно смачивали специальным раствором, поэтому тюники не снежно-белые, а кремовые. Танцовщицы должны были исполнять роли вилис, умерших до свадьбы невест. Белый цвет тюник – это цвет смерти, белых привидений. В балете вилисы собираются убить Альберта, но погибшая Жизель спасает ему жизнь. – Как романтично! У русских все балеты про смерть? – повел усами сыщик. – У русских все балеты про любовь, Ленуар! Любовь сильнее смерти! И дело здесь не в том, русский это танец или греческий. Ты просто, как любой француз, думаешь, что воплощаешь цивилизацию! И это позволяет тебе с заведомым невежеством относиться к культуре моих предков. – Древние греки были не только твоими предками… – А скифы? – У нас тоже в истории были свои «скифы». Мы называли их «галлами». Каждая цивилизация построена на смеси собственных «галлов» и «римлян». И в разные эпохи люди ассоциируют себя либо с варварами, либо с цивилизацией завоевателей. – А ты себя с кем ассоциируешь? – Я француз, и от этого никуда не денешься. Мои предки уже десять веков живут на этой земле. Как ты понимаешь, воображению есть где развернуться в семейной ретроспективе. Опросив еще полдюжины артистов, Ленуару очень захотелось поговорить с кем-то по-французски без перевода. Пьер Монтё! Дирижер Русских сезонов этого года, вот кто был ему нужен! Когда Николь увидела свою подругу Люси и пошла с ней поговорить, Ленуар направился к музыкантам. – Господин Монтё? Могу я задать вам пару вопросов? – Да-да. Одну минуточку! Я ждал, когда вы освободитесь. Да, мне тоже есть что сказать полиции, – засуетился дирижер. – Вы слишком мягки с русскими танцовщиками. Они с вами сразу расправляют крылья. А Фокин и Дягилев держат обычно всех в узде. – Вас тоже? – спросил Ленуар у молодого трясущегося дирижера. – Нет. То есть я отвечаю только за музыку… Меня взяли, потому что в этом году у них балеты на музыку французских композиторов, понимаете? Мы играем Дебюсси, Гана и Равеля. А еще этого русского гения ритма, Игоря Стравинского, будь он неладен… В этом году программа антрепризы словно сама по себе символизирует франко-русский союз: декорации и танец – русские, а музыка – наша. – Чем вам насолил Стравинский? Это его музыку вы вчера играли? – Да-да. Мы играли Стравинского. Он самобытен, но очень уж у него сложная для наших музыкантов партитура. Я даже сам вынужден был разбирать с ним отдельные куски, – ответил Монтё. – Например, когда вылезает нечисть Кощея, ритм для нас слишком ломаный… – Слышали ли вы звук выстрела во время репетиции? – спросил Ленуар. – Нет. Если выстрел и был, то точно не во время репетиции. Иначе мы бы услышали. – Тем не менее выстрел был. Монтё растерялся, похлопал себя по карманам, но потом, словно спохватившись, ответил: |