Книга Расследования в отпуске, страница 85 – Елена Бриолле, Янина Корбут, Анна и Сергей Литвиновы, и др.

В больнице тем временем осматривали ребенка. Это оказался трехмесячный здоровый мальчик. Среди пеленок не нашли каких-либо указаний на родителей или обстоятельства его появления на пороге дома Бехтеревых.

Когда назвали его фамилию, Елисей вздрогнул, но сделал мне знак продолжать.

– Бехтеревы были добропорядочными гражданами и хорошими людьми, а появление малыша они посчитали знаком свыше и ребенка усыновили. Назвали его Елисеем. Документы помогли оформить родственники: сначала опеку, а потом и усыновление. Среди соседей информацию скрывали, а чтобы ребенок не узнал правду о своем появлении на свет, семья вскоре переехала в другой городок. Тем более мужу там предложили работу получше. Там у Бехтеревых родился еще один сын, а потом и дочка.

В деревне Лапки жила старшая сестра Бехтерева, Ольга, и они, перебравшись поближе, стали часто приезжать с детьми. Детям нравилось гостить у тетки, а Елисей вообще стал ее любимцем. Всегда помогал по хозяйству, был работящим и послушным. Забегали детишки и к Прасковье, и у той каждый раз при взгляде на Елисея что-то екало внутри. Все ей казалось, что он очень похож на ее Зину в детстве.

Прасковья осторожно принялась выспрашивать тетку Елисея о семье брата, та и рассказала, что первого ребенка брату «ангел послал». Прикинув возраст Елисея, Прасковья поняла, что это ее драгоценный внук, которого она не чаяла увидеть.

– Как же так… – прошептал Елисей.

– Преследуемые врагами, твои родители часто переезжали. И в момент наивысшей опасности приняли решение оставить тебя, чтобы уберечь. И потом вернуться. Но вернуться они уже не смогли.

Прасковья также поняла, что не может и не хочет разрушить жизнь мальчишке, который искренне считал родителями Бехтеревых. Тем более она видела, как те его любят и жалеют. Вот и довольствовалась тем, что стала для Елисея доброй бабушкой. Нанимала его на всевозможные подработки, чтобы чаще видеть. А когда пришло время оставлять наследство, хотела переписать на него дом. Но решила, что это будет выглядеть странно. Тогда у нее и родился план с Валерьяном. Она понадеялась, что родственник найдет письмо и не откажет ей в просьбе. Завещай она дом Елисею, сын Петра, Миша, мог попытаться оспорить завещание. Он способен был раскопать историю Елисея, ведь кое-что знал от Петра о поисках Прасковьи, а бабушка очень не хотела навредить внуку. Она не знала, что к тому времени Елисей уже был в курсе, что не является родным. Поэтому просто оставила письмо Валерьяну с просьбой завещать дом Елисею как ее помощнику и просто хорошему человеку.

В этот момент моего рассказа Валерьян, которому по такому поводу с утра налили чуточку коньяка, вдруг пророкотал:

– Внучок!

Скрипя суставами, старик раскинул объятья. Елисей кинулся к нему, мы поспешили следом. И потом наша куча-мала долго обнималась, радуясь и за моего старика, к которому, похоже, начала возвращаться речь, и за Елисея, который узнал наконец правду о своих корнях. Пусть и такой ценой.

– Да, и тут приписка в конце, – утирая слезы, сообщила я, когда все успокоились и выпили по рюмочке для успокоения нервов. – Так, где оно… А, вот. «Пусть Елисей сразу же начнет с ремонта окна, которое мы планировали заменить».

Я вопросительно уставилась на родственника, а тот пояснил: