Книга Когда я вернусь, страница 120 – Татьяна Полякова, Анна М. Полякова

– Давай, я на тебя рассчитываю, – сказал он ей, и она заспешила к выходу.

– Заявление, – протянула я ей одну из копий.

– Ну вот, теперь голова болит не только о новом коммерческом директоре, но и о секретарше, – услышала я от Валерки вместо похвалы.

– У этой все равно срок годности подходил, – пожала я плечами.

– В целом да, – усмехнулся Забелин.

– Света справится, – успокоила его я. – Вернемся из Германии, будет у тебя уже десяток на выбор.

На следующий день мы улетели в Берлин. Отец лично отвез нас до аэропорта, Маринка передала нам в дорогу пирожки. Вспоминая ее новые вкусовые предпочтения, я остереглась спрашивать о начинке. «Пусть это будет сюрпризом», – улыбнулась я про себя.

Германия встретила нас отличной погодой, впервые в этом году я ходила по улицам в футболке. Здесь, вдали от дома, Забелин казался совсем беспомощным. Когда его положили в палату для подготовки к операции, я вообще готова была заплакать. Однако быстро одернула себя – соблазнов оставить все как есть будет еще очень много. Решение принято, и я съезжаю по возвращении независимо от того, чем закончится наша поездка сюда.

Операция длилась девять с половиной часов. Все это время я сидела в больничном коридоре. Мысли роились в голове самые разные. То я представляла, как он отходит от наркоза, спокойно встает с кровати и идет в туалет на своих двоих. То в мыслях передо мной являлся врач с низко опущенной головой и разведенными в сторону руками, и это казалось мне не таким уж плохим исходом. Я быстро одергивала себя в такие моменты и даже щипала. То мне казалось, что все это сон, просто дурной сон, от которого я слишком долго не могу проснуться.

Наконец, мне сообщили, что операция закончилась. Никакого комментария от доктора в тот вечер получить не удалось, только пожелание доброй ночи от медсестры. Ночевала я тут же, в небольшом отеле при клинике. Мне казалось, что я долго не смогу заснуть, гадая, как прошла операция. Однако сказалась усталость, и я очень быстро отключилась.

Утром со мной побеседовал врач, а вечером меня даже пустили ненадолго в палату. Забелин выглядел неплохо и даже улыбался. Доктора были настроены оптимистично – похоже, что в некоторых областях понемногу возвращалась чувствительность. Это была настоящая победа.

Забелин оставался в реабилитационном центре при клинике еще две недели. Там персонал занимался им с утра до вечера. Я навещала его в обед, в перерывах между процедурами. С каждым днем он чувствовал все больше и больше. Не без удовольствия Валерка показывал мне те участки, где чувствительность к нему возвращалась.

Конечно, о том, чтобы шевелить ногами, пока речи не шло, но прогнозы были более чем радужные. Отец, а чаще Маринка звонили мне и предлагали возвращаться домой, убеждая, что о Валерке там и так круглосуточно заботятся. Мне же хотелось довести дело до конца – я его увезла на эту операцию, я его в родной город и верну. В конце концов я просто перестала отвечать на Маринкины звонки.

Наконец, Забелина выписали. Вернуться сюда ему предстояло через два месяца. Я собирала в палате его вещи, разложив на полу чемодан.

– Надо заказать билеты на завтра, – сказала я, складывая футболку.

– Я уже заказал, – ответил Валерка, я удивилась, что он сделал это сам, но виду не подала.