Книга Когда я вернусь, страница 2 – Татьяна Полякова, Анна М. Полякова

Я готова была убить его за эти слова, хотя, по сути, он прав. И, просыпаясь среди ночи, я с ужасом думала: «Вот сейчас, в эту минуту случилось самое страшное…» Я буду ждать его всю жизнь, но так и не узнаю правды.

Я выпила воды и вернулась в спальню. В огромном Валеркином доме мы использовали только первый этаж, в инвалидной коляске по лестницам не попрыгаешь. Света из коридора хватало, чтобы разглядеть его лицо, он лежал на спине, вдруг поднял голову и позвал:

– Полина!

Я вошла в комнату, торопливо выключив свет.

– Что случилось? – спросил он.

– Ничего, просто захотела пить. – Не очень удачное объяснение, учитывая, что на тумбочке стоят две бутылки с водой.

– Плохой сон? – заботливо спросил он, когда я легла на свою кровать, взял мою руку, аккуратно сжал.

– Все нормально, – ответила я и поспешила освободить руку.

Временами мне хотелось его убить. Огреть чем-нибудь тяжелым и почувствовать себя свободной. Хотя здесь меня никто не держит, и я могу уйти в любой момент. Беда в том, что инвалидом Валерка стал из-за меня. Мужественно закрыл меня спиной от вражеских пуль. Одна из них попала в позвоночник, он перенес уже две операции, но лучше не стало. Хотя врачи с осторожным оптимизмом советовали не отчаиваться.

Валерка – мой бывший муж. Редкая сволочь, должна вам сказать. Я с трудом от него отделалась (он долгое время не желал давать мне развод), и в страшном сне мне не могло привидеться, что мы будем когда-нибудь жить вместе. И вот очередная насмешка судьбы.

Незадолго до того как Марич исчез, мы с ним были заняты расследованием убийства (когда он не выполняет задания Родины, расследует запутанные дела). У него есть лицензия частного сыщика и такие связи, что очень многие позавидуют. Убийство было связано с наркотиками, так как мы разворошили осиное гнездо, некоторые граждане на нас очень рассердились. Владан к тому моменту уже исчез, и гнев их обратился против меня.

Не окажись рядом Валерки, я сейчас пребывала бы на кладбище^[1]. Теперь я считала, что предпочла бы кладбище, знай, во что это выльется. Валерка оказался в больнице, а врачи огорошили меня заявлением: велика вероятность, что он на всю жизнь останется инвалидом. Сдержанный оптимизм появился гораздо позже, но и тогда особой уверенности в голосе врача я не обнаружила. О своем диагнозе он уже знал и первым делом погнал меня из палаты, когда я там появилась. Будь я умнее, его бы послушала. Впрочем, не факт.

Ситуация хуже не придумаешь. Любимый обретается в одной из горячих точек, а мой злейший враг закрывает меня от пуль, да еще благородно заявляет, я ему ничего не должна и могу катиться на все четыре стороны. Не знаю, как бы он повел себя на моем месте, а я принялась таскаться к нему в больницу каждый день, при этом ненавидя себя, его и весь этот мир в придачу. Я приходила, садилась возле его постели, а он делал вид, что меня не замечает.

Мой папа, единственный из нас троих обладавший на тот момент здравым смыслом, пробовал донести до меня мысль: какой бы ни была моя благодарность за спасенную жизнь, это не повод приносить себя в жертву. Уж если я не люблю Забелина, значит, никакая благодарность не поможет, мы будем страдать на пару, и кончится это скверно. Как именно, папа не сказал, но я догадывалась.