Книга Три с половиной оборота, страница 79 – Татьяна Полякова, Анна М. Полякова

На небольшой консоли между двумя окнами я заметила забавное фото маленького белобрысого мальчика с красным мячом. Старый снимок выцвел за много лет, и все же я без труда узнала Карелина. Рядом в золоченой раме с вензелями еще одна фотография, черно-белая. Девочка лет десяти на коньках. И это точно не Кира. Ее бы я узнала без труда, да и смешные рейтузы говорили о том, что запечатлена фигуристка была лет тридцать назад, не меньше.

– Вы знаете, кто эта малышка? – спросила я у домработницы, которая как раз появилась в гостиной, чтобы подлить нам чаю.

– Как же, – улыбнулась женщина. – Артем Евгеньевич обмолвился, что вы давно знакомы. Стало быть, и супругу его, Леночку, встречали.

– Это Елена? – удивилась я.

– Не похожа разве? – Домработница подошла ближе, держа чайник двумя руками. – А мне кажется, почти не изменилась. Это последний ее снимок на коньках перед переездом из Москвы. Очень он ей дорог.

– Она занималась фигурным катанием? – догадалась я.

– Да, до переезда. Потом отца перевели в соседний областной центр, с занятиями пришлось завязать. Она рассказывает, что с удовольствием бы продолжала, да катки там только зимой заливали. И то в основном хоккейные коробки во дворах. Я сама это время помню, у нас тут все то же самое было. – Женщина спохватилась и принялась разливать чай. – Хозяина-то узнали?

– Сразу, – обрадовала ее я.

– Легок на помине! – воскликнула женщина, когда хлопнула входная дверь в холле.

Через мгновение в гостиную вошел Артем, пожал Владану руку, а мне неопределенно помахал и даже попытался улыбнуться. Вышло так себе. Очевидно, сейчас Карелину было не до улыбок.

– Как она? – робко спросила я, искренне тревожась за девочку.

– Спортсменка, – хмыкнул Артем. – Характер стальной. Она будто была к подобному готова… Не подумайте, что из-за того, что знает за собой вину, просто она, как бы это сказать… как будто с детства взрослая. В каких-то вопросах соображает так, что даст фору какому-нибудь старику.

– Да, спорт закаляет, – подтвердила я.

– Просветлений в памяти не случилось? – спросил Марич.

Артем молча покачал головой и опустил подбородок, словно чувствуя вину из-за этого.

– Про расческу ты с ней говорил?

– Да, сказала, что редко ею пользовалась, у нее есть другая, любимая. А эта валялась вроде запасной, на всякий случай… Пока ей не показали фото, она даже не знала, что потеряла ее где-то.

– Удивительно, – не удержалась я. – Зачем Кире понадобилось брать с собой на разговор с подругой нелюбимую расческу? Даже если предположить, что она машинально сунула расческу в карман, там должна была оказаться та, которой она постоянно пользуется…

– Ты сказал, расческа валялась… где?

– В шкафчике, как я понимаю, или в сумке, с которой она на каток ходит.

– То есть при желании любой спортсмен в раздевалке мог незаметно ее умыкнуть… – задумчиво протянул Марич.

– Да все там шито белыми нитками, – досадовал Артем. – Будто силки сжимаются, а я ничего сделать не могу. Серб, это не она! Очевидно же.

– Осталось сделать так, чтобы очевидно это стало не только нам.

– Они денег хотят, я знаю, они ждут, что я им занесу… – Карелин засуетился и принялся мерить комнату ритмичными шагами. – Черт… Как не вовремя. У меня завтра подписание бумаг по катку, здесь, в области… Я ведь рассказывал? Дело моей жизни, мечта! А теперь я думаю: зачем это все мне нужно? Ну его, этот Ледовый дворец… Деньги пригодятся. Не представляю, сколько стоит откупить ее, но знающие люди говорят, немало. – Он остановился и посмотрел Маричу в глаза: – Ты знаешь сколько?