Книга Детектив на свидании, страница 35 – Галина Владимировна Романова, Анна М. Полякова, Елена Логунова, и др.

— Я всегда знал, что ты… — тут он вздохнул протяжно, — что ты… предназначена для меня. Меня бесило, что ты не понимаешь, а это совершенно очевидно!

— Бесило? — недоверчиво переспросила Груня. Она не могла себе представить, чтобы Макс «бесился». Может, если бы могла, все давно встало бы на свои места.

— Ты — единственный человек для меня, — задумчиво продолжал Макс, — но я не уверен точно, может, это бывает… односторонне? Может, ты для меня, а для тебя кто-то другой? Не я?

— Нет, — уверенно возразила новая Груня. — Так не бывает. То есть односторонне не бывает. Прости меня, пожалуйста, я была свиньей. Простишь?

Муж вдруг захохотал, приподнялся на локте и цапнул ее зубами за шею. Груня охнула. По позвоночнику сверху вниз прошел озноб. Прошел и оставил за собой замершую в ожидании дорожку. Макс провел по дорожке горячей ладонью — снизу вверх.

— Давно тебя надо было послать к писателю, — сказал он ей в ухо, — сразу же.

И водопад грянул снова, материализовавшись из воздуха, сумрачного от дождя и осени за окнами, и загрохотал, и завыл, и стало невозможно разговаривать, да не очень-то и хотелось.

Грохотало и ревело долго, а когда утихло, оказалось, что уже утро, Макс громко и фальшиво поет в душе, а в Груниной сумке звонит телефон.

Кое-как, помогая себе руками, она сползла с кровати, потянула сумку, долго копалась, искала, потом нашла мобильник и некоторое время смотрела, не понимая, что должна с ним сделать. Потом вспомнила.

— Алло.

— Это ты? — нежно спросил из трубки Глеб, не признававший ее литературного имени.

— Я, — призналась Груня, соображая, кто это может быть.

Ах да. Это Глеб. Любовь всей ее жизни.

— Ты где?

— Где я? — удивилась Груня. — Я здесь. А что?

Макс все пел в ванной, она слушала его пение и не слышала Глеба в трубке.

— Груня, — осторожно позвал ее Глеб впервые за все десять лет, — ты меня слышишь?

— Слышу тебя хорошо, — уверила она.

— Что? — закричал Макс из ванной. — Я сейчас выйду, здесь ничего не слышно!

— Он сейчас выйдет, — сообщила Глебу Груня.

— Кто выйдет?! Откуда?!

— Вы ошиблись номером, уважаемый, — твердо сказала Груня, — извините меня, пожалуйста. Я его только что нашла и теперь мне надо хорошенько смотреть за ним, чтобы не потерялся, понимаете?

Глеб растерянно молчал. На заднем плане, с его стороны трубки, булькал ненавистный джаз. Груня засмеялась. Теперь этот самый джаз не имел к ней никакого отношения, зато фальшивое пение из ванной имело самое непосредственное, и — боже мой! — что это было за счастье!

Она даже прощаться с Глебом не стала, просто нажала красную кнопку и все. Повернулась, натолкнувшись глазами на голого Макса, который вывалился из ванной, и удивилась. Вид у него был странный.

— Ты что?

— Кто тебе звонил?

— Никто мне не звонил, — честно ответила Груня, — какой-то придурок номером ошибся.

Потянула за полотенце, которое ее муж держал в руках, подтащила Макса к кровати, толкнула, повалила и проворно устроилась рядом.

Оказывается, ей нужно совсем немного. Оказывается, ей нужен Макс — и весь мир в придачу, только и всего.

Глеб, наверное, все еще продолжал любить родину, но ей стало все равно — она его больше не любила.

Собственно, она никогда его не любила.

Нинка Бусинка, она же Нинель Игоревна Бусыгина, считалась звездой своего небольшого провинциального города. Ей хотелось верить, — его гордостью. А как иначе? Только она стала известной за пределами не только района или области — страны. За жизнью Нинки следили люди с разных концов света. Кто-то ее обожал, кто-то ненавидел, большинство над ней потешалось, но Бусинка имела огромную аудиторию. У нее, как у блогера, было сто с лишним тысяч подписчиков. А если все соцсети посчитать, то почти две сотни. Это в пять раз больше, чем жителей в ее городке.