Книга Три папы, красавица и чудовище, страница 58 – Янина Корбут

— Точно, вон в той стороне что-то есть, — возликовал Костик.

Я ничего не слышала, но сосед заверил, что служил на подлодке акустиком и умел на слух отличить пукающего кита от японского танкера. Конечно, подлодки он видел только по телевизору, да и то в лучшем случае. Но других вариантов не было, оттого мы отправились за ним. Тем более местные кусты Костик знал лучше нашего.

Через минуту уже и мы различили играющую мелодию, и почти сразу же я заметила панаму Славика, лежавшую у кустов. Она, как и Славик, была с чудинкой, оттого светилась в темноте. Секретарь обожал такие флуоресцентные штуки. Сразу за кустами шел небольшой обрыв, и я натурально охнула и схватилась за сердце.

К счастью, Костик, убежавший чуть вперед, радостно завопил:

— Вот же он! Цел и невредим, как ядовитый гриб!

Мы синхронно выдохнули. И только тогда до меня дошло, что на мой звонок у Славика стоит песня Аллегровой «Войди в меня». Я ругнулась, Артем криво усмехнулся, а Костик пробормотал «мама мия».

Под строки «войди в мои сны, они так влажны…» мы ухватили отдыхающего под кустом Славика под руки, а я, подумав, залепила ему пощечину. Пусть знает, гад, как нервы трепать.

— По ком звонит колокол? — встрепенулся Славик, но тут же сразу обмяк.

— Что-то он совсем поплыл, — констатировал Артем.

— А вдруг он сюда топиться пришел? — охнул Костик, глянув вниз с обрыва. — Ты другого нашла, вот он и…

— Этот-то? Эгоист до мозга костей. Да он просто внимания к себе требует. Говорю же, все кишки вымотал.

— Ишь, гаденыш, — впечатлился Костик, бесцеремонно волоча Славика за ноги. — Смоленой совы он не видел, ей богу! Может, его водой окатить?

— Вы еще мочой его растереть предложите! Пусть бы и лежал. Хоть проветрится, ему полезно.

— От его немочи свежий воздух не поможет, — покачал головой Костик, снова взваливая Славика себе на плечо. А я подумала, что Костик — золотой человек. Хоть и пьет.

— А какая же у него немочь? — ехидно поинтересовалась я, хотя мне следовало не ехидничать, а помогать тащить «любимого».

— Ну, знамо дело, глисты. Вона какой дрыщ, за удочку спрятаться может. И чего ты только в нем нашла? Никак не пойму.

Я пробормотала «любовь зла», вздохнула и, ухватив панамку Славика, заспешила следом. Артем с остатками нашего импровизированного банкета с трудом продвигался в темноте, так что пришлось вернуться и катить его.

Конечно же, мне сразу позвонила мамуля. Она всегда умеет подобрать нужный момент.

Славик как раз запел дурным голосом: «Гуляй, шальная императрица», а Костик стал ругаться матом, что тот перевирает слова его любимой песни. Артем пытался успокоить обоих, а в деревне заунывно и на разные голоса завыли собаки. Наверно, опять у палисадника Тамары. Мы как раз были уже неподалеку от начала дороги к домам.

Тут же на улицу выскочила сама Тамара, отгоняя собак и поминая всуе нечистого и Марфу, наславшую на нее стаю. Я же помянула свою удачу, мысленно готовясь к нотациям. Мамуля вот тоже отдыхала на природе, но у нее почему-то на фоне играл Моцарт, потрескивали поленья и стрекотали цикады. Или кто там стрекочет по вечерам, засев в райских кустах? Словом, удача у всех разная.

— Последнее время ты проводишь досуг в очень странных компаниях, — заявила мамуля, прежде чем отключиться. — Подумай насчет Ниццы.