Книга Наследник по кривой, страница 55 – Янина Корбут

— Мы узнаем, это дело чести, — неожиданно пообещал Славик, грозя кулаком непонятно кому.

Я закатила глаза, потому как местоимение «мы» в данном контексте мне совершенно не приглянулось.

Не стоило забывать, что Славик давно и упорно тяготеет к ремеслу частного детектива и меня сбивает с пути истинного. И даже то, что отцы давно грозились оторвать ему за это уши, юного Шерлока ничуть не смущает. Пару раз мы с ним оказались замешаны в неприятные истории и каждый раз чудом избегли неминуемых последствий самодеятельности. Так что теперь я окончательно решила не вестись на провокации и больше не участвовать в его сомнительных авантюрах. Говорю я одно, а делаю совсем другое: гены пальцем не задавишь. Правильно папы говорят: авантюристка до мозга костей! Хотя… сами виноваты. Нельзя не учитывать их особое влияние на мое воспитание.

От папы номер один я унаследовала любовь к справедливости, уважение к закону и умение всегда докапываться до сути. В детстве, когда другие дети копались в песочнице, папа учил меня уходить от слежки, замечать мелочи и соблюдать правила конспирации. Уже в три года я так хорошо законспирировалась в туалете, что искали меня до глубокой ночи. А еще мне передалось папино трудолюбие.

Второй папа в свое время был с законом не в ладах, зато знал, как его аккуратно обойти. Он научил меня «держать удар» и не давать себя в обиду. Папа номер два убеждал, что добро должно быть «с кулаками», а человек — с характером, оттого я часто упрямлюсь и делаю что-то наперекор здравому смыслу. А еще папа научил меня сносно стрелять по банкам, открывать замки шпилькой и лихо уходить от преследования на дороге.

От папы номер три я переняла фатализм, умение во всем видеть знаки, склонность к рефлексии и стремление найти в каждом «что-то хорошее». Когда в юности у меня что-то не ладилось, он советовал помедитировать или раскинуть карты Таро: авось что-то и прояснится. Правда, папа умел сидеть в шпагате между двух табуреток и при этом общаться с внеземным разумом, а моим максимумом было созерцание пламени свечи. Но глубоко подышать перед тем, как начать орать, я уже умела.

А от мамули у меня только красота. Хотя нет, еще и умение иногда «топнуть ножкой», сказать: «Ой, все!» — или устроить небольшой скандальчик. Типичные женские штучки вроде слез, кнута и пряника — тоже ее школа.

— Ясно же сказали, отпечатки пальцев только его, значит, это самоубийство, — снова горячо заговорила Сабина, прерывая мои мысли. — Все просто: деда довел он, опасаясь разоблачения на юбилее. Значит, деньги украл тоже он, а потом наложил на себя руки. Все-таки он не был законченной сволочью…

— Тут вот еще что, — робко вклинилась Светлана Петровна. — Зимой я бывала в казино и однажды увидела Льва. Он был с какими-то мужчинами в костюмах, вроде как деловой разговор. Но у мужчин лица такие… характерные. Бандитские какие-то. И я сейчас подумала… Вдруг он связался с плохой компанией? Проигрался, ему срочно нужны были деньги? Вдруг его поставили на счетчик, а просить у деда значило бы распрощаться с мечтой о наследстве. Наш дед терпеть не мог игроков, считал их хуже наркоманов.

— Тетя Света, ну он же не малыш, чтобы связываться с плохой компанией. Да и не был Лев игроком, — насмешливо возразила Вероника. — Он даже в карты на деньги отказывался играть, твердил, что азартные игры до добра не доводят. Витька, подтверди!