Книга Наследник по кривой, страница 6 – Янина Корбут

По некоторым причинам Аркадий пока не был знаком с моим семейством. С ранней юности я опасалась знакомить своих возлюбленных с родней. Отцы сразу же собирали на несчастного полное досье, уточняя материальное положение деверя сестры и обстоятельства смерти прабабки, а мамуля и вовсе откалывала номера позабористее. Однажды, лет в восемнадцать, я по неопытности привела в дом знакомого парня, представив его как баристу и имиджмейкера, на что мамуля вкрадчивым голосом попросила вернуть предыдущего цыгана. С тех пор, по понятным причинам, цыгане и имиджмейкеры обходили мой дом стороной. Но вернемся к нашим баранам. То есть к Славику.

16 августа

Сегодняшний день начался с того, что Славик сразил меня наповал: он пришел на работу вовремя. Кстати, про Славика. Он работает со мной со дня основания агентства, а достался мне в наследство от папы номер два: когда-то работал у него медбратом. Да-да, Славик перебрал почти все женские специальности. Папа решил, что мне он нужнее, но я подозреваю, что Славик просто был у меня папиными «ушами».

Мой секретарь — выдающаяся личность, достойная отдельного описания: существо без достоинств, крайне зловредное и ехидное. Он патологически ушаст, психически неустойчив, снизу доверху покрыт локтями, коленями и кожными высыпаниями. Кажется, Славик состоит только из эмоций и амбиций. Зато от него всегда можно узнать что-то новенькое, посплетничать и позлословить он мастак.

Толстых клиентов он всегда записывал в свой ежедневник жирдяями, хоть я и объясняла ему, что в нашем мире праздника и радости не говорят «жир», а лишь прозрачно намекают на «лишние сантиметры в области талии». Человека нестандартной внешности он называл страхолюдом, пикантные волоски над верхней губой обзывал пышными усами, а эффект апельсиновой корки на бедрах дам глумливо именовал жутким целлюлитом.

При всем своем гадком характере Славик чрезвычайно нравился дамам всех мастей и возрастов. Видимо, вызывал у них острый материнский инстинкт, а еще желание накормить заморыша и приложить к пышной груди.

Несмотря на ранний приход, занимался Славик не работой, а своим излюбленным занятием — чтением. Видимо, опять перечитывал «Собаку Баскервилей», потому как весь вид его выражал непомерный ужас.

Он забрался на кресло с ногами, подтянув их к подбородку, и нервно грыз костяшки пальцев. При этом сидел ко мне спиной. Я его видела, а он меня еще нет. На цыпочках я подобралась к нему как можно ближе.

— Гав! — резко хлопнула секретаря по плечу.

Он подпрыгнул, перевернул кресло и принялся орать, как покусанный.

В кабинет стали сбегаться сотрудники: айтишник с бутербродом, уборщица со шваброй, а Людочка из приемной притащила графин с водой и документы.

— Пожара нет, расходимся, — успокоила я общественность.

Графин у Людочки взяла и поплевала водой на секретаря, приходившего в себя на диванчике для клиентов.

— Сердца у тебя нет, — заявил Славик, вытирая оплеванное лицо. — А если бы я остался заикой на всю жизнь?

— За инвалидов в штате налоговый вычет, — обрадовала я, берясь за документы. — Ты чего в такую рань приперся?

Славик не умел долго злиться, и это было единственным его достоинством.

— Меня наш бомж Егорка разбудил.

— Ты спишь с бомжом или он за пустыми бутылками явился?

— Да не, Егорка с дворником скандалил. Заявил, что дворник — его домработница, а убирается из рук вон плохо. Семеныч его метлой отдубасил. Такой визг стоял, что я уже не смог уснуть. От безнадеги и приперся в офис.