Онлайн книга «Невеста самурая и три папы»
|
– Я помню твои беспощадные зубы, И тонких бровей ироничный излом, Когда отказался дарить тебе шубу, Меня назвала ты козлом… Я поаплодировала и съязвила: – Гениально! Это про твою последнюю пассию? Ваша новая консьержка уже требовала у тебя шубу? Славик, кажется, обиделся: – Я посвятил эти стихи своей первой учительнице, Марь Иванне. Она была такая молоденькая десять лет назад. Недавно мы встретились в очереди к геронтологу. И снова завертелось…. Кролик снял очки и принялся их сосредоточенно протирать. – Пронзительные стихи. В них много боли. Что-то от Петрушенко. Не какой-то там затасканный Дригов, на которого молятся все эти богемные интеллектуалы с немытыми ушами… – Они еще томик Воронина возле унитаза кладут. Чтобы умнее казаться перед гостями, – хихикнул Славик. – Именно! Раньше его романы просто сжигали или в деревенском туалете топили, чтобы не всплывало. – Ты тоже считаешь, что он только на это годится? Вот не говори, писал бы себе про говно, как в самом начале. Так нет, потянуло на рассуждения. – Взять, скажем, Мишу Малевича. Не очень умный человек, но в свое время выдал шедевр – «Точка G». И с тех пор сколько ни пытался рассказать что-то новое, ругают его и критики, и читатели. А потому что читатели его умнеют быстрее, чем сам Миша! – А критики? – против воли ввязалась я в этот бессмысленный диспут. – Так те вообще дураки. Им лишь бы поругать, – отмахнулся Славик и продолжил: – Вся эта богема… Нет, и не говори. А поэты современные? Лучше бы патриотические стихи писали. А то они за границу кинулись. И в отрицание. А рифмы у них какие? Напасть – напасть, засраты – лопаты… Это же мрак! В этот момент я поняла, что из нормальных в этой подсобке только я и… все. А Кролик продолжил: – Ты прав, я… немного пишу. Прозу. Это будет эпичный роман. О моей боли и несостоявшейся любви. Вот, мечтаю издаться в импринте у Турбиной. Потому и слушаю выступления ее авторов. Мир должен узнать… – Это все похвально, но мы по другому вопросу, – невежливо перебила я Кролика, потому что от литературных диспутов у меня перед глазами уже стали мелькать мушки с лицом Гоголя. – Вася, ты дебил! – раздалось из зала. – Вася, я тебе сказала: убью! Это была колбаса для гостей… Вася, не делай мне нервы, у меня тут проверяющий. Рвота ты барсучья… – Опять Вася? – заинтересовался Славик, обожавший скандалы. – Хотел бы я посмотреть на этого Васю… – мечтательно протянул Кролик. – Что это за терпила, которого так костерят. Я про себя подумала, что сам Боря тоже недалеко ушел от Васи, судя по историям про его властную маму. Но тут он наклонился к Славику, скривил рот на бок и, понизив голос, многозначительно протянул: – А сама налево ходит. – Ого! – Ага. Нашла себе какого-то интеллигентика. И водит его сюда по ночам. Думала, никто не знает. А я как-то нашел… – Отпечатки пальцев? – Чулок! За диваном нашим. А она сделала вид, мол, переодевалась, завалился. Как будто я не знаю, что она на работу чулки не носит. Да еще такие, в сеточку. – Может, Марина? – Та тогда в отпуске была. И размер чулка такой, что Марину всю в него засунуть можно. Марина двоечку носила… – А ты далеко пойдешь, – присвистнул Славик, разглядывая Кролика с нескрываемым восторгом. – Давайте отвлечемся от интимной темы. Мы хотели узнать, не слышно ли чего-то нового по поводу Марины? |