Онлайн книга «Новый год с детективом»
|
– Частный детектив, Сергей Кольцов, говорит, что будет искать нестандартные ходы. – Это хорошо, я слышала о нем. А я… Давай сделаем так. Я встречусь с Григорьевым, попробую… Вдруг он испугается публикации, огласки и пойдет на какой-то компромисс. – Буду благодарна, Лена. Но проблема в том, что на компромисс не пойду я. Сергей со мной согласен: пойти на вариант с переходной совместной опекой – это положить палец в рот чудовищу. – Понятно. В таком случае я действую как сказала. А тебе желаю сил и стойкости. И если что-то нужно: посидеть с мальчиком, куда-то с ним съездить, что-то привезти, – звони. А пока позови Антона, скажи, что я хочу вас вместе пофоткать. Улыбайтесь. Это для материала. Он будет. Роман Григорьев уточнил по телефону, о каком издании идет речь, сказал Лене, что перезвонит. Видно, получил о ней информацию, и его секретарша назначила ей встречу. Он встретил журналистку почти приветливо, как коллегу. Выслушал ее видение ситуации, те доводы, которые она приведет в публикации, отмечая в его иске факты искаженной информации и даже прямой лжи. И оборвал на полуслове: – Вика хочет войны? Она ее получит. А вам бог в помощь, печатайте свои сопли-вопли о бедной и любящей маме, которая случайно чуть не прикончила ребенка. Мне сообщили о проценте побед в суде в результате ваших вмешательств: он нулевой. Мы закончили. Прошу покинуть мой кабинет. Да, Виктории передайте: она сама подписала себе приговор. Мне жаль. Все могло быть гораздо мягче для ребенка. И наступил тот страшный день. Виктория с Антоном вышли во двор погулять. У ограды дома остановилась белая «Газель», оттуда выскочили люди в черной форме с масками на лицах. Они сунули под нос Виктории какую-то бумагу на бланке районного суда, затем оторвали от нее ребенка и потащили в машину. Какие-то тетки с закрытыми мордами что-то трещали ей в ухо. Видимо, то и была опека. Как помогает пандемия произволу: все замаскированы, а жертву, если что, арестуют за нарушение самоизоляции. Лена Горячева и Сергей приехали, когда все было кончено. Записали ту информацию, которую Вика сумела запомнить: номер машины, обрывки фраз. Посмотрели решение суда. Лена уехала, сказав, что постарается к ночи сдать материал в газету. Сергей впервые за все время их знакомства потерял самообладание. Он жестко выругался и сказал: – Прости, Виктория, не могу сейчас тебя утешать и обнадеживать. Нельзя терять время. Я хочу перевернуть всю долбаную жизнь этого козла, с которым ты имела несчастье переспать. И гибель его сына не будет смягчающим обстоятельством. Наоборот. Надо нарыть подробности его семейной жизни. У такой жесточайшей твари не может не быть преступлений, которые замазывают исключительно деньгами. А деньги пахнут, по этому следу и пойдем. Держись и жди. Я поставлю круглосуточное наблюдение у особняка Григорьева и попробую привлечь внимание официального, неангажированного следствия. Что чувствуют люди, когда умирает затишье ультиматума вместе с последним лучом надежды и обрушивается залпом всех убойных орудий, взрывами земли под ногами настоящая война? Вот Виктория и узнала, что. Они не посыпают голову пеплом, не вопят и не взывают о помощи. Они не просят никого их пожалеть, более того, они навсегда забывают, что такое жалость к самим себе. Они выживают, чтобы хотя бы фактом своего дыхания поддержать самое дорогое существо, ставшее заложником чудовища. Они заставляют свое сердце биться, чтобы преодолеть пожары, потопы и окопы и добраться до них – до родного ребенка и ненавистного врага. Только бы схватить первого и навсегда забыть о втором. |