Книга Иван Царевич и серый морг, страница 57 – Янина Корбут

Уже уходя, я заметил у неё на телефонной полочке несколько фотографий. Снимал явно мастер, потому что Лена на фотках была вроде бы и похожа на себя, но при этом светилась какой-то нереальной красотой.

От вина я немного расслабился и потому решил «обнаглеть»:

– Можно взять одну?

– Давай, подпишу на долгую память, – улыбнулась Лена.

– Хренасе, умная – она подкинула идею, а топтать землю мы должны, – ворчал назавтра Суслик, вспоминая Лену недобрым словом.

– Потому и просил мне помогать. Хочешь, иди на практику, – отрезал я, чтобы сразу пресечь Вовкины попытки ныть.

– Ладно, я просто так. Всё равно дома делать нечего. Практику мне уже засчитали. Малой у бабки, мамка на работе. Отчим, падла, скорее всего, в запой ушёл. Надо хоть за шмотками домой зайти, а то уже третий день хожу в одной майке. У тебя же не возьмёшь. Вот чего ты такой дрыщ?

– Не дрыщ, а подтянутый, – я отмахнулся, вертя по сторонам головой.

– Ты ей доверяешь? – допытывался Суслик, имея в виду, конечно, Лену.

– Пока она не давала повода думать, что ей нельзя доверять.

– Ага, не давала. Мутная она какая-то. У вас вообще ещё ничего не было, а она уже командует. Фа-фа-ля-ля.

Неподалёку от дома, где нашли журналиста, располагалось летнее кафе. И хотя был ещё не сезон, оно уже работало. Внутри можно было взять чай, пиво, квас, а потом посидеть за пластиковыми столами на улице. Толстая тётка, разливавшая напитки, сразу отшила нас с нашими расспросами:

– Я тут второй день работаю. Предыдущая продавщица уехала к матери в деревню. Я её на месяц заменяю. Тебе чего налить, лохматый?

– Пива, – громко заявил Суслик.

– А паспорт?

– Мне вообще-то девятнадцать уже.

– Все так говорят.

– Что, не видно, какой я здоровый?

– Я тоже не худышка. И что? Может, ты просто пухлый акселерат.

– Это мышцы…

Суслик, вздохнув, согласился на квас. Да и пиво он нечасто пил, так что требовал его скорее из упрямства. Тётка, почуяв это, из вредности налила ему полстакана пены, но спорить Вовка не стал, и мы побрели дальше. По пути я остановил какого-то подростка на велике и спросил, где тут поблизости есть хоть какой-то бар.

– С мороженым? – уточнил тот.

– С пивом, водкой и селёдкой, – буркнул Суслик, обиженный квасом.

Пацан почесал нос, покрутил головой и ткнул пальцем куда-то в область между пятиэтажками.

– Пройдёте туда дальше, возле садика дорожка. Там через подворотню выйдете на проспект Октября. И слева будет бар. Я тоже в ту сторону. Хотите – за мной идите.

Пацан оказался не Сусаниным, так что добрались мы без проблем. Бар находился в подвале на углу улицы. Спустившись по ступенькам, мы толкнули тяжёлую дверь с проржавевшей ручкой.

В помещении царил зеленоватый сумрак, пахло пивом и было пусто. Я задел ногой стул. Звук показался особенно громким в унылой тишине.

Тощий бармен с унылым хвостиком и тряпкой в руке внезапно материализовался за стойкой. Я поначалу застыл в мистическом ужасе, пока Суслик не толкнул меня в бок локтем:

– Он чё, призрак?

– Очень может быть. Хотя… Скорее всего, просто барной тряпкой пол протирал, сидя на корточках.

Бармен невозмутимо продолжал протирать той же тряпкой стойку, одним глазом косясь в нашу сторону.

Во рту у меня пересохло, в желудке что-то копошилось, но налаживать контакт было нужно. Я попросил стакан сока, а ещё сразу достал из кармана распечатанную фотографию. Конечно, не ту, что спёр из морга. Зачем пугать людей. Фотографию я нашёл на сайте издания, где Саенко трудился до последнего года и предусмотрительно распечатал.