Книга Иван Царевич и серый морг, страница 92 – Янина Корбут

– За что любили?

– Ну, за что… Изъяснялся всегда грамотно, не матерился, уважал справедливость. Правда, справедливость у каждого своя. Но он никогда не был сторонником проливать кровь зазря, разборки с оружием не одобрял. Беспредельщиков вообще не жаловал. И за оборотом наркоты строго следил. Мы тоже традиции блюдём.

– А Тетерь… он, его пацаны… они же распространяют.

– Там лёгонькое. Героин и прочая дрянь через нас не проходят. Между прочим, мы поддерживаем баланс: сколько пришло, столько ушло.

– А можно ещё кое-что спросить?

– Попробуй.

– Я тут немного интересовался… Получается, вы из группировки оставшихся в живых людей Тихонова?

Гулиев усмехнулся:

– Когда-то господин Тихонов был депутатом районного заксобрания и одновременно возглавлял сам знаешь что. Тогда они взяли под контроль едва ли не весь городской бизнес. Он умело легализовал свои денежки и в своё время построил в меру честный бизнес. А потом полез в политики местного масштаба. Так что теперь наш Тихонов в белом пальто, а кто-то должен делать за него грязную работу.

Мы немного помолчали, а потом я спросил:

– Как думаете, эти проститутки… Кто мог вырезать им органы?

– Ты же знаешь официальную версию. Жаль, он не понёс заслуженное наказание. Я думал: ты меня просветишь, раз ты такой уникальный парень.

– Если хотите моё мнение, ваш бывший «сотрудник» был тем, кто их просто душил по чьей-то просьбе. Резал кто-то другой.

– Не только резал, но и выкладывал чуть ли не вдоль дороги. Условно это мой район. Зачем кому-то так меня подставлять?

– Не знаю.

Гулиев нахмурился, а я продолжил:

– Зато, кажется, я подозреваю, где они находятся. У вас есть карта?

Молча поднявшись, Гулиев подошёл к своему столу, покопался в ящике и достал довольно потрёпанный атлас дорог.

– Вот, – указал я на нужную трассу. – От города сорок минут езды, а места уже глухие. Тут поворот, дальше лес. Там уже давно никто не живёт. Ликвидация вымерших деревень идёт в области не первый год. Я случайно узнал про одно поселение в лесу. Думаю, это та же деревня, в которой раньше селили жертв ярославские чёрные риелторы. Банда Бледных. Помните то дело?

– Да не так много лет прошло. Помню, конечно.

Мне пришлось затратить некоторое время, чтобы пересказать ему нужную часть истории, опустив, впрочем, мои спорные аномальные способности.

– Как думаете, может он за этим стоять? – поинтересовался я, закончив повествование.

– Ты намекаешь на Бледню? Тот помер давно, паскуда. Господи прости. О покойных плохо нельзя.

– Хорошо, а кто остался в живых из той их последней группировки?

Гулиев задумчиво сжал подборок пальцами:

– Кого посадили, кого пристрелили.

– А сам он точно умер? Ну, не знаю. Может, можно как-то проверить? Были же у него какие-то родственники.

Посверлив меня взглядом, Гулиев сказал: «Сиди тут», а сам вышел. Отсутствовал он минут десять. За это время я успел изучить вид из окна, а ещё все иконы у него на полке. И подумал, что те, кто не ладах с законом, чаще других ищут заступничества у Бога.

Гулиев вернулся в кабинет с задумчивым лицом, будто ему открылось что-то неведомое:

– Знаешь, малой, а ты башковитый.

– Что вы узнали?

Но Гулиев всё качал головой, словно удивлялся каким-то своим мыслям. Потом вдруг предложил:

– Пошли ко мне работать. Не бойся, у нас тут теперь крови особо нет. Так, по маленькой трудимся.