Книга Иван Царевич и серый морг, страница 97 – Янина Корбут

– Ну, вы вообще перцы дикие… – донеслось сверху. А я не сразу сообразил, что на нас светят фонариком. Потому что целовался с закрытыми глазами.

– Сусличек, родной! – возликовала Лена, одновременно отталкивая меня.

– Главное, вовремя, – пробормотал я. – Как ты нас нашёл?

– Давайте выбираться, потом расскажешь.

Суслик протянул мне руку, я вылез первым. Потом вытащил Лену. Она отвела глаза под моим пристальным взглядом.

– Когда мозгов как у хлебушка… – бурчал Суслик в ответ на мои попытки объяснить, почему я бросил машину.

Оказалось, не дождавшись от меня звонка, Суслик поехал по трассе на своём мотоцикле. Тормознул, когда заметил на обочине мою пустую машину. Спешившись, он осторожно её осмотрел и увидел ключи в замке. Тогда он припрятал в лесу мотоцикл и дальше передвигался уже на машине.

– Это могло быть опасно, – тихо сказал я.

– Сам погибай, а братишку выручай. Я ехал тихо, не включая фары. Машину оставил возле дачного кооператива. Отсюда ещё топать надо.

– Вы оба чокнутые, – отозвалась Лена, но я не спорил. Главное, что мы быстро удалялись от опасного места.

– Ты ничего не видел? – осторожно уточнил я.

– На дороге чисто. Никого нет. А до развилки я не доезжал. Шёл через лес. Чёрт его знает, что там.

Лена как-то притихла и даже не стала спрашивать, что интересного мы собирались увидеть на развилке. Наверное, устала и мечтала скорее очутиться дома. Суслик по-звериному легко ориентировался в лесу, хотя мне казалось, что мы ходим какими-то кругами и сейчас точно вернёмся к забору. Но скоро ёлки и сосны стали редеть, а потом и вовсе закончились. Под ногами перестали хрустеть иголки, и я понял, что мы вышли на просёлочную дорогу.

Мы беспрепятственно добрались на машине до его мотоцикла, после чего он пересел на своего «коня» и двинулся за нами. Всю дорогу меня потряхивало, потому что теперь я боялся не только за себя, но ещё и за Лену на соседнем сиденье.

Въехав в ещё спящий город, я быстро свернул во дворы и поставил машину за мусорными баками рядом с глухой кирпичной стеной.

– Дальше лучше пешком, – повернулся я к Лене. – Не зову тебя к себе, потому что там может быть опасно. Хотя… Поехали со мной к деду, в деревню!

– Про твоего деда узнать проще простого. Давай лучше ко мне.

– Ты уверена, что тебя там никто не будет ждать?

– Про меня никто не знает. Я была осторожна.

– Мне нужно зайти за вещами. А ты уверена, что я могу… к тебе. Зачем тебе лишние проблемы, мы ведь даже не… И вообще, ты говорила, что от меня одни неприятности.

– Ты есть – и это хорошо, – она молча взяла меня за руку и посмотрела в глаза. Я наклонился, чтобы поцеловать её, но Лена увернулась. И я всё понял. Ночью люди могут сказать то, на что никогда не решатся утром. Ночью её голос звучал иначе, глубже, что ли. Мне было стыдно за то, что я открылся ей, но потом подумал, что люди часто стыдятся совсем не того, чего должны бы. Человечность, забота, любовь – это нормально, стыдно быть конченым утырком. Но это почему-то мало кого смущает.

К машине как раз подъехал Суслик, заглушил свою тарахтелку и предложил подкинуть нас домой.

– Поместимся, – заявил он. – Мы же так уже ездили. Главное, чтобы нас не тормознули ДПС. Но они ещё спят, наверное.

Не доезжая до моего дома, Суслик притормозил. Договорились, что Лена подождёт меня у магазина. На всякий случай, чтобы не привлекать лишнее внимание, если меня всё-таки пасут. Суслик вызвался поохранять её.