Книга Кибер-Ангел, страница 73 – Елена Фили

Шарьяж достал свой планшет и вопросительно взглянул на Павла:

– У меня важная информация по Стриту. Мне показывать или подождем, когда писатель уйдет?

Тимур побледнел:

– Я обещаю никому ничего не рассказывать. Я вообще этот роман писать не буду.

Павел задумался. Довериться или нет? Если сейчас выгнать Тимура, то с ним уйдет и Инна. А может, и Лиза. Лизу хотелось оставить. Инну, если честно, тоже. И потом, надо сначала понять, что за важная информация.

– Пусть пока остается. Дальше видно будет. – Он поймал благодарный взгляд Лизы и кивнул Шарьяжу: – Давай свою важную информацию.

Шарьяж запустил видео и повернул планшет от себя, экраном к ребятам. Видимо, сам он смотрел запись не один раз, потому что сейчас, не глядя, по памяти, комментировал все, что происходило на экране.

– Это видео мне переслали ребята из РОбТ. Они собрали всю информацию, которую нашли на том участке, где произошла авария и вокруг, просмотрели кучу записей с видеокамер магазинов, подъездов, видеорегистраторов автомобилей. Смонтировали фильм. Итог такой. Вот этот мужик в шляпе, который говорил с таксистом перед аварией, предположительно Стрит. Потому что тянет бок и временами даже хромает. Рост и комплекция подходящие. Но главное – это контакт с водителем такси, после которого тот вдруг срывается с места на бешеной скорости и ныряет под фуру.

Шарьяж помолчал, давая всем возможность посмотреть этот кусок видео, и продолжил:

– Вот он отходит от остановки и направляется к жилым домам. Обратите внимание, он уже не хромает, но на бок заваливается. То есть хромота – временный отвлекающий маневр, а в боку действительно или травма, или давняя рана. Дальше он заходит во двор и идет по дороге к арке, которая ныряет под длинный многоэтажный дом. И вот тут… – Шарьяж торжествующе ухмыльнулся, – гад попался.

Шарьяж остановил видео, наслаждаясь нетерпеливыми возгласами ребят, налил себе холодного чаю в чью-то чашку, выпил и только тогда включил воспроизведение.

– Камера засекла его, когда он у арки встретился с молодой женщиной, судя по всему, его знакомой. Они ссорились. Потом женщина ушла. Стрит развернулся и прошел под аркой во двор. И исчез. Сколько ребята ни искали, ни на одной камере он больше не засветился.

– А ты же сказал, что он попался! – возмущенно перебил Шарьяжа Павел.

– А вот за женщиной проследить удалось, – невозмутимо продолжил тот. – Вы что, ее не узнали?

Он повернул к себе планшет, увеличил изображение и снова развернул экраном от себя. Женщину стало отчетливо видно, а вот лицо мужчины, наклонившего голову, – нет.

– Это же… подруга начлаба! – выкрикнул Павел, отчего обе официантки, давно убравшие соседние столики и прислонившиеся к пустой стойке бара, над которой висел телевизор, недовольно оглянулись.

– Удалось проследить, – повторил Шарьяж, – до самого дома. Выяснить, кто она, кто ее родные, где она работает. В общем, все.

Шарьяж пристально посмотрел на побелевшую Лизу и замолчал. Лиза, казалось, вот-вот упадет в обморок. Павел и остальные, недоумевая, переводили взгляды с Лизы на Шарьяжа и обратно.

– Ты ничего не хочешь нам сказать, а? Лиза?

Девушка, бледная, с глазами, полными слез, молча теребила кончик косы. И наконец выпалила, ни на кого не глядя:

– Это моя мама. – И добавила, умоляюще глядя на Павла: – А этот, в шляпе, скорее всего, мой бывший отчим. У него старое ножевое ранение после драки в школе, на погоду сильно реагирует, особенно на дождь.