Книга Меч Тамерлана, страница 112 – Евгения Кретова

Гореслава вышла из пещеры посмотреть, куда делась Катя. Неужели совсем ушла? Рядом никого не было. Гореслава вздохнула и пошла по дороге.

…Звук мотора возник так внезапно, что она не успела сориентироваться: машина неслась прямо на нее. Гореслава вздрогнула. Водитель ударил по тормозам, вывернул руль к обочине. Машина, свистя тормозами, развернулась прямо перед Гореславой и, сломав ограждение, рухнула с дороги.

Треск и оглушительный скрежет. Стон металла и женский крик.

И затем – тишина.

Внедорожник, пролетев несколько метров вниз, замер на краю пропасти.

– Это я… – пролепетала Гореслава. – Это моя вина.

Меч раскалился докрасна.

Метнувшись к обрыву, девушка тенью скользнула по камням, скатилась вниз – через стекло машины увидела двоих молодых мужчин на передних сиденьях и девичий силуэт на заднем. Зависла над ним – темные волосы спутались с лохмотьями одеяния.

«Катя!» – мгновенно узнала.

Прислушалась к биению сердца: удар, еще один и еще.

«Жива!»

– Уходи! – скомандовала себе, вцепившись в окровавленный меч – он словно вспомнил, как принял и впитал в себя кровь сестры, и, не насытившись, жаждал сейчас напиться ею.

Гореслава запрокинула голову – из-за гор поднималась иссиня-черная туча.

Машина, в которой ехала Катя, осталась на уступе чудом – еще пара сантиметров, и ее утянуло бы на глубину обрыва. И тогда – смерть? Если она может умереть в этом мире, то да.

Меч нагревался все сильнее и темнел.

Гореслава озадаченно смотрела на него: что, если он опасен для Кати?

С усилием оттащила его в сторону, забралась выше по склону. Меч стонал и тянулся к жертвам аварии, словно чувствовал их горящую кровь.

Рывками, шаг за шагом, Гореслава оттащила его дальше, направилась назад.

Сталь гудела в руках как живая, стонала и рвалась обратно.

– Заклинаю всеми бедами земли, успокойся! – взмолилась девушка, когда сил совсем не осталось.

Она рухнула на землю, прислонившись спиной к камням у входа в гробницу.

Мимо нее, почти лишившейся от усталости чувств, потерявшейся между реальностями, прошли призрачно-прозрачные фигуры. Восемь мужчин внесли с почтением гроб, покрытый алым бархатом. Поставили его на каменные плиты.

Стянув ткань, преклонили колени, затем осторожно подняли свою ношу и опустили в гробницу Алый бархат снова лег на крышку. Поверх него положили инкрустированные жемчугом и бирюзой ножны. Все вместе оказалось сокрыто крышкой саркофага. А дальше произошло нечто невообразимое: мужчины, встав друг напротив друга, выставили перед собой мечи и пронзили ими друг друга. Они со стоном схватились за раны и упали замертво у саркофага. Гореслава тяжело дышала. Рука опиралась на горячий, подрагивающий от жажды меч.

В полумраке гробницы медленно тлели останки восьмерых воинов: их одежда сперва потемнела, затем рассыпалась на волокна. Кожа взбугрилась и сморщилась, оголив пожелтевшие кости. Какое-то время они хранили очертания скелетов, но вскоре обрушились и рассыпались в пыль. Почерневшие клинки, которыми они были пронзены, покоробились, стали ломкими. Богатая инкрустация и эмаль на рукоятях осыпались.

И в тот момент, когда от них не осталось даже памяти, в гробницу попал луч света. Сперва тонкий, пробивающий пропитанную смертью пыль, он расширился, образовав тот самый вход, через который проходила сейчас сама Гореслава.