Онлайн книга «Меч Тамерлана»
|
Антон резко встал, подошел к стопке купленных для ремонта обоев, носком ботинка толкнул один из рулонов. Тот гулко упал, покатился по полу, раскручиваясь. Антон прижал носком ботинка угол, чтобы не закрутился снова. Посмотрел на узор. – Ремонт думаю делать. Обои сейчас резать буду – он в самом деле поискал глазами строительный нож. Обнаружил на подоконнике, рядом со шпателем и строительным скотчем. – Хочешь, приеду, поклеим вместе, – Магда закусила губу. – Помнится, мы с отцом когда-то всё делали сами. Антон зажал в кулаке горячий от тепла его рук каспийский камень, улыбнулся: – Буду рад. Он глубоко и ровно дышал – полной грудью, как никогда прежде. Утреннее солнце заливало квартиру, проникало под кожу, разжигая желание жить и идти дальше. Сбросив с плеч куртку, Антон засучил рукава, опустился на колено и отмерил длину обойного отреза. Ловко зафиксировал линейкой и отрезал. Нож сместился, срез получился кривой, пришлось поправлять ножницами. Он справился уже с тремя рулонами, когда в дверь зазвонили. – Открыто! – крикнул не оборачиваясь. – Строительную бригаду вызывали? – прогремело за спиной голосом отца. Антон повернулся: на пороге стояли родители, улыбались настороженно. – Пап? Мам? Вы… Отец решительно вошел, стягивая через голову свитер. Оставшись в цветастой футболке, бросил Магде: – Ты посмотри, тут работы на пару вечеров, стены ровные, не то что наши в хрущевке были, помнишь? – Это когда дыры на улицу выходили? – Магда засмеялась. – Такое не забудешь. Я их и ватой, и замазкой… Это сейчас стройматериалов на все случаи жизни, а тогда… – она махнула рукой. – Еще и ты весь день на работе. Отец уже устроился на полу напротив сына, посмотрел на Антона: – Ну что, командуй, сын… Антон улыбался, ощущая, как оранжевое солнце поселилось в груди. * * * Бабушка Маринэ заканчивала месить тесто, когда услышала, что во двор въехала машина. Она еще вытирала руки полотенцем, когда в кухню проскользнула Ильяса. Села у стены, на стуле. – Вай мэ, поздно как… – бабушка Маринэ посмотрела неодобрительно, покачала головой. – И грязная вся… Свозила? Ильяса поняла: Мансур не говорил бабушке об ее исчезновении и аварии, поберег. Улыбнулась. – Свозила. – А чего грустная такая? Денег мало заплатили? А, не переживай, главное – горы показала, работу свою выполнила… Бабушка Маринэ говорила и говорила, а Ильяса слушала и не слышала. Устало смотрела прямо перед собой. Потом встала, вымыла руки, сбросила с плеч куртку и сняла с крючка фартук. Повязала вокруг талии. – Дай я, – отодвинув бабушку, сама принялась месить тесто. Мягкое и податливое, гладкое, словно кожа младенца. Бабушка Маринэ только руками всплеснула, рухнула на стул, не веря своим глазам. – Ильяса! Ты ли это? – прошептала она. – Ты же всегда сторонилась женской работы, словно оскорбляла она тебя. Ильяса рассеянно кивнула и улыбнулась. – Спой мне… Помнишь песню о девушке, которая любила парня, а отец решил выдать ее за другого? – О Росинке? Ильяса снова улыбнулась, пробормотала: – На самом деле ее звали Андалиб… И она любила могучего воина Авара. Но им не суждено было быть вместе – ни в этом мире, ни в другом… Ильяса тихо заплакала. Маринэ подошла к девушке со спины, обняла за плечи: – Что случилось, милая? Ильяса перестала месить тесто, выпрямилась: |