Книга Меч Тамерлана, страница 4 – Евгения Кретова

Велес мрачно отозвался:

– Это я просто привыкнуть не могу, что ты слишком хорош для бога войны Перуна.

Яромир снова усмехнулся и сделал приглашающий жест:

– Я думал, возглавить русское посольство ты направил меня именно поэтому, ладно, пойдем уже.

Они поднялись по лестнице, вошли внутрь здания посольства Русского царства в Византии.

– Встречу перенесли, – сообщил Яромир. – Флавий ждет нас к трем часам.

Велес остановился посреди холла:

– Так рано? Почему изменилось время?

Яромир пожал плечами:

– С величайшим почтением и нижайшей просьбой…

– То есть если бы я задержался в Семиозерье, то встреча прошла бы без меня? – Велес пристально взглянул на брата.

Тот прищурился, ничего не ответил, но взгляд не отвел.

После смерти Велидаря четыре года назад представители посольской службы Русского царства в Византии сменялись один за другим: то отравление, то душевное расстройство, то болезнь близкого родственника, препятствовавшая несению службы, – никто не задерживался здесь больше чем на полгода. Пока это место не занял самый неподходящий для дипломатической работы человек – Яромир Святовидович, а вернее, бог войны и повелитель молний и огненных стихий Перун. Выставив охрану в посольском замке, он перестал являться на аудиенции к императору, немало растревожив тем самым придворную знать: все решили, что Русское царство готовится к объявлению войны.

А Перун выжидал.

Доведя византийский двор до истерики своим молчанием, он явился на прием и в нарушение протокола вручил Флавию верительную грамоту всем видом демонстрируя, что не рожден для дипломатии. Он ослепительно улыбался и поигрывал бицепсами, подмигивал придворным дамам и поглаживал идеально подстриженную эспаньолку, свысока рассматривая византийскую знать.

Как потом донесли Велесу, император позеленел от злости, но грамоту принял.

Велес не поверил в сговорчивость Флавия, но версию младшего брата не оспаривал – его безмятежная веселость на какое-то время отвлекла византийцев от Перуновых щитов, найденных в том самом караване, и спрятанного от них же Залога власти.

– Что думаешь, будет сегодня сказано? – Велес посмотрел на брата, не в силах скрыть тревоги.

Тот улыбнулся и тут же помрачнел.

– Я толмача^[1]разговорил, – Перун почесал кончик носа и отвел взгляд. – Говорит, Флавий будет беседу с тобой наедине вести. Для чего, собственно, и задуман этот неофициальный ужин.

– И для этого перенес встречу, чтобы я на нее не попал?

Перун выразительно изогнул бровь:

– Это очевидно. Опоздав на встречу, ты бы запросил повторную…

– Думаешь, предложит условия мира?

Брат покосился на него, криво усмехнулся:

– Ты знаешь, я лопатками чувствую будущую войну… Ее не миновать. Понял ли?

Велес медленно кивнул:

– Понял. Выходит, ждем ультиматума.

* * *

За четыре года с момента возвращения Катерины в мир людей, Велес привык жить словно на пороховой бочке. Вече, прознав о жизни царевны в Красноярске, требовало объяснений и не уставало слать запросы на участие Кати в официальных мероприятиях как наследницы Русского царства. Он отнекивался, тянул с ответом, изо всех сил выполняя уговор с дочерью. В конце концов, она в безопасности, и это главное. Чем дальше она от этого мира, тем слабее с ним связь. И тем сложнее ее найти шпионам Флавия. А уж заметать следы и наводить морок они с Мирославой научились за эти годы отменно: любой кто бы ни смотрел на Катю в упор, за руку бы ни держал, а не увидел бы, что она – это она.