Книга Меч Тамерлана, страница 50 – Евгения Кретова

Сон был такой осязаемый, что Катя невольно засомневалась, спит ли она, хотела подняться. Но голова оказалась тяжелой, руки – неповоротливыми, а одеяла – такими мягкими и теплыми, что шевелиться расхотелось. Да и сколько там ей оставалось спать, если мужчины рано утром собирались в дорогу. За окном уже занимался рассвет – девушка чувствовала его тепло и красновато-оранжевые блики, что прорывались сквозь полуопущенные ресницы.

– Спи, красавица, – донеслось до нее у виска.

В груди тревожно отозвалось запахом серы и дыма.

Гореслава подошла к саркофагу и устроилась у ног высокого изваяния. Величественная мраморная статуя изображала женщину в царском облачении: богато украшенная корона, тяжелые обнизи, закованная в доспехи грудь. При всей воинственности она была нежна и хрупка, Гореслава не могла перестать любоваться ею – ее длинными и гибкими пальцами, сжимавшими рукоять меча, мягким, чуть приоткрытым ртом, словно изваяние дышало, жило. Тонкая ткань юбок подчеркивала округлые бедра. И меч, на который опиралась эта царственная особа, – не простой, бутафорский, а настоящий, боевой, – и то, как крепко держала она его, напоминало, что красавица была создана для мира, но вынуждена воевать.

Запрокинув голову, Гореслава вглядывалась в черты незнакомки, имя которой не могла прочитать. Ей казалось, что грозная воительница прожила непростую жизнь. И у нее было немало врагов, раз ее гробницу спрятали так далеко от людей. А может, она приносила несчастья так же, как сама Гореслава, и поэтому нашла покой вдалеке от людских троп и деревень.

– Тебе здесь одиноко? – спросила она женщину с мечом. Сухой, надтреснутый девичий голос рассыпался под каменными сводами, утонул в тишине. Изваяние не отвечало.

Вздохнув, Гореслава посмотрела на меч, что таскала с собой. Единственное напоминание, что она – это она, что-то материальное, что не позволяло уйти в ледяной холод и удерживало здесь, на границе миров: шаг влево – мир людей, шаг вправо – мир богов, и тонкая полоска мира тех, кого уж нет, – под ногами. Но эта тонкая полоска – словно бездна.

Меч был тяжелым, рукоять, инкрустированная опалами и диковинным агатом, похожим на чешую дракона, удобно ложилась в ладонь. Блуждая между камней, она слышала, как лезвие скребет их поверхность – отвратительный звук, от которого бежали мурашки по коже и шевелились волосы на макушке. Но именно этот звук подсказывал ей, куда ступать, – он становился глухим и тусклым в мире богов и особенно резким, нетерпимым в мире людей. Гореслава держалась середины… И ждала, когда снова встретится с сестрой.

На его лезвии сохранились черно-бурые подтеки крови Кати – Гореслава не стирала их. И ей казалось – благодаря им она нет-нет да видела, как в глубине металла мелькал профиль сестры. Катя была в каком-то странном месте: высокие коробки домов с десятками светящихся квадратиков окон, шумные дороги и опасно стремительный транспорт. Всякий раз, когда, разглядывая лезвие, Гореславе удавалось увидеть сестру, она радовалась и, подобрав призрачно-темную ткань платья, бежала к ней.

Но всякий раз, стоило изображению погаснуть, теряла ее из виду.

«Где же ты?» – шептала она тогда, возвращаясь в темную пещеру с величественной статуей царицы и ее саркофагом.