Книга Альтераты: миссия для усопших, страница 28 – Евгения Кретова

Но зал неистовствовал. Чем более проникновенно она играла, тем больше взрывов гомерического хохота слышалось от внешне увлечённой публики. Кто-то громко, в полный голос, разговаривал по телефону, ругаясь с тёщей. Мужик в предпоследнем ряду, с покрытой испариной красной шеей шумно сморкался в неопрятный платок. Парочка в проходе откровенно целовалась.

– Эй, да успокойтесь вы! – не выдержала Дарья, закричала, перекрывая шум. – Вы же мешаете!

В одно мгновение музыка стихла. Почти сотня людей замерла, и, как один, повернули к ней свои лица – фарфоровые маски с чёрными провалами вместо глаз.

Парочка, целовавшаяся в проходе, привстала.

Дарья отшатнулась. В горле ежом застрял крик, словно у неё и не было того, чем кричать.

Она сделала один шаг назад, в тень спасительного коридора, всем телом чувствуя, как подалась вперёд толпа.

Дарья, выскользнув из зала, бросилась прочь.

Пыльные стены мелькали вокруг, позади слышался топот и звериный, остервенелый визг, который то приближался, то отдалялся, словно играя с ней в кошки-мышки.

Краешком сознания она понимала, что бежать не куда, нужно спрятаться. Но куда?

Огромная злая масса, казалось, уже была за спиной, Дарья слышала чье-то хриплое дыхание, чувствовала, как вязнут ноги, как кто-то пытается схватить за локоть, разрывая когтями свитер, царапая кожу.

Сделав усилие, она метнулась в сторону и нырнула в первый попавшийся проём.

Настигающая волна отхлынула, выплюнув её в темноту, словно рыбу на берег.

Дарья тяжело дышала. Биение сердца разрывало рёбра, пульсируя в барабанных перепонках. Она облизнула пересохшие губы – кожа потрескалась, и теперь солёный привкус крови, отдающей металлом, вызывал тошноту.

И еще она поняла, что выронила свечи.

Теперь её окружала сырая мгла: не чернильно-черная, а прозрачно-сизая. Тусклые тени выползали из углов, норовили дотянуться, дотронуться до неё, проверить, жива ли.

– Со-оня!!!! – заорала она, рассекая муть. Тени дрогнули и спрятались, сжавшись в бесформенные комья, из которых изредка поблёскивали угольки глаз. – Ты где?! Отзови-ись!

Противоположная стена, словно сбрасывая пелену, озарилась изнутри сумеречным сиянием.

Большое окно, проявившееся на ней, манило – там выход, конец этому безумию.

Дарья шумно выдохнула, сделала осторожный шаг навстречу, и тут же замерла: в прозрачном проёме проявились два тёмных силуэта. Лёгкое движение, и уже можно разобрать широкую мужскую спину, сильные плечи. Сердце забилось сильнее и тревожнее, томно пульсируя под накрывающей его раскалённой карамелью – она узнала его. Он снится ей ночами с двенадцати лет. Она грезит им наяву. Паша. Истомин.

Набрав больше воздуха, она открыла было рот, чтобы окликнуть его, но имя застыло на губах.

Он не один. В неярком прямоугольнике окна, не замечая ничего вокруг, отвечая на его ласки, вздыхая, темнела ещё одна фигура.

Даша пригляделась.

Неистово трепещущее сердце шептало: там, в объятиях парня, о котором она столько лет мечтала – должна быть она сама. Афанасьева легко «съела» историю про уроки. Она её за человека не считает – ещё бы очкастая дура-зубрила с вечным комплексом отличницы и стопкой нот в портфеле. Кому она может понравиться?! Что она может сделать, кроме идиотской выходки с отказом от свидания?!

До дрожи в ногах она вспоминала Пашины руки, как они дотрагивались до неё, обжигая, его дыхание, требовательные, не позволяющие сделать шаг назад, прикосновения.