Книга Покрова Ахерона, страница 126 – Евгения Кретова

– Ираль ещё больше меня любит небо, но отказывается от него, чтобы возглавить свой род. Уверена, я смогу разделить с ним его утрату.

В глазах царицы вспыхнуло и погасло удивление. Сотрудница лаборатории подсоединила к пальцам девушки датчики-прищепки. Наталья почувствовала слабый укол тока, неприятный, но терпимый, если не думать, что за тобой наблюдают, вооружившись микроскопом. Узкий вертикальный зрачок царицы расширился, Наталью пробрало до костей от накатившего первобытного страха. Чтобы не дрожать, она как могла вцепилась в подлокотники, хоть прищепки на пальцах мешали. Клириканка, проводившая манипуляции, положила свою руку на тыльную сторону ладони девушки, успокаивающе похлопала.

– Я бы хотела понять, что заставило Ираля пожелать отказаться от неба? – царица приблизилась, снова обошла девушку со всех сторон. Опять застыла перед ней. – Ты влюблена в моего сына?

Наталья медленно выдохнула. Врать бессмысленно – царица видит ее насквозь:

– С первой минуты, как увидела.

Признание далось легко. Наталья сама не ожидала, что это – правда. Первое восхищение им там, в классе на Тамту, уважение, подмешанное со страхом – оно не давало покоя, раз за разом возвращая к нему мысли. Она вспомнила до мелочей тот момент, когда он появился на борту «Фокуса», как равнодушно скользнул по ней взглядом, как раздраженно отвечал на ее вопросы. А она раз за разом находила новые, чтобы снова оказаться рядом с ним. Снова испытать это завораживающее чувство, как перед падением в бездну: страх и невероятное чувство полета.

Взгляд Маоли стал тяжелым и вязким, губы приоткрылись, чтобы скривиться презрительно. Наталья кивнула:

– Я знаю. Я для вас – все равно, что зверек. Вы отказались от употребления нас и нам подобных в пищу много лет назад.

Царица поморщилась:

– Что за чушь? Кто сказал тебе это?

– Ваш сын.

Маоли Адальяр усмехнулась:

– Мальчик определенно шутил, говоря это: мы не употребляем мясо животных в пищу. Никогда не употребляли.

Она ревниво уставилась на световые табло, ожившие, стоило подключить к Наталье последний датчик. Вереница непонятных Наталье значков на клириканской вязи цеплялись один за другой, слипались в одно кружевное полотно. Девушка с видимым облегчением покосилась на символы, вздохнула:

– Слаба богу. Я все время боюсь, что меня тут сожрут.

– Смотря что ты понимаешь под словом «сожрут», – Маоли прищурилась. – Здесь многие готовы тебя сожрать, кто-то и вполне физически…

Наталья подняла глаза на царицу – та изучала ее недружелюбно и холодно.

– И вы? – голос дрогнул.

– О, я больше других. Но ты вернула моего сына домой и заставила его исполнить свой долг, возложенный на него по рождению. И я благодарна тебе за это… Так что, если кто-то убьет тебя здесь, то это будет сделано не по моему приказу.

– Какое облегчение…

– Так или иначе, но ты можешь рассчитывать на мое покровительство и защиту.

Клириканка, проводившая манипуляции, встала, поклонилась с почтением:

– Я завершила. Девушка может быть оайли молодого Адальяра.

Кажется, это не обрадовала царицу. Ее ноздри нервно схватили воздух, глаза потемнели.

– Как глубока на ней печать моего сына?

– Седьмая глубина, госпожа.

Маоли перевела на Наталью взгляд, посмотрела с удивлением и ненавистью. Прошипела:

– Как? Когда… – Она отшатнулась, покачала головой.