Книга Покрова Ахерона, страница 80 – Евгения Кретова

Взгляд скользнул по мембране гермопереборки, отделявшей рубку от остальной части корабля: в полумраке коридора угадывался силуэт Паля Сабо. Словно цепной пес, он сторожил выход из рубки, сидел, прислонившись к стене и вытянув ноги. Заметив, что Ульяна сползла с навигаторского кресла, креонидянин встал и снова вызвал рубку по коммуникатору.

Ульяна не реагировала. Наклонилась к ящику под приборной панелью Артема, потянула на себя белый ярлычок ячейки с нейростимуляторами. Неторопливо раскрыла, автоматически отметив, как дрожат руки. Внутри ячейки поблескивали в углублениях небольшие ампулы с бледно-желтой жидкостью. Она достала одну, отметив, что осталось ровно семь. Закрыла ящичек и, присев на край кресла Артема, вставила ампулу в шприц.

Сабо с силой ударил по мембране, от чего по мутной поверхности рассыпались серо-бурые пятна.

– Капитан, вызов по внутренней связи, – снова сообщил Флиппер. – Ваш гость…

Ульяна хмыкнула, покосилась на индикатор готовности шприца.

– Что ему надо?

Монитор на стене ожил, в нем замерло бледное лицо креонидянина, узкое и рыхлое. Он молчал, буравил ее взглядом.

– Ты решила геройски сдохнуть? – Она видела, как Сабо прислонился плечом к стойке.

Ульяна прищурилась, но промолчала. Потянула вниз воротник навигаторского комбинезона.

– Не твое дело, – пробормотала, наконец.

– Сколько кубиков за сутки вколола?

– Отвали, – повысила голос и приставила к основанию шеи иглу.

Сабо стукнул кулаком по гермопереборке, та загудела.

– Я спрашиваю, сколько кубиков вколола, тварь?! – заорал.

Ульяна чувствовала отупение, равнодушно констатировала, что креонидянин в бешенстве. Так, словно ее это не касалось. Словно досматривала бесконечный сезон сериала по ТВ: три часа ночи и «еще одна серия».

– Этот – третий, – Ульяна надавила на носик, ввела лекарство.

После подчеркнуто неторопливо сложила шприц в упаковку, убрала в карман.

Сабо мгновенно успокоился, фыркнул презрительно, отстранился от монитора:

– Ну, еще один вколешь и сдохнешь, – бросил и выключил связь, отошел от мембраны.

Ульяна видела, как его затянутая в темную форму фигура медленно растворилась в полутьме коридора.

Девушка закусила губу. Он прав: столько нельзя. У нее уже сейчас кружилась голова. Казалось, если она прикроет глаза, то немедленно отключится. От нейростимулятора бешено колотилось сердце, подташнивало. Бросало то в жар, то в холод, и шумело в ушах. Хуже всего было то, что перед глазами мелькали мелкие черные точки, будто сотни болотных мушек. Отвлекали, сбивали с толку. Креоник на запястье мигнул срочным сообщением нарушение конфигурации, выбросил предупреждающее сообщение – Ульяна не смогла его прочитать, буквы расплывались, сливались одной красновато-бурой полосой.

Достав конглициниевую фляжку, сделала несколько больших глотков, забралась в кресло. Неловко подключилась к Фокусу – руки дрожали и закрепить височные диски с первого раза не удалось. Проложенный «Фокусом» фарватер с десятком безопасных карманов, рассчитанный до сотых долей секунды, расплывался. Ульяна закусила губу – она все равно что ослепла.

Словно загнанная в мышеловку мышь, она прошептала:

– Флиппер, где наш гость?

Удивилась, но язык плохо слушался, заплетался, четкость мысли пропала. В груди бухало сердце. И тошнило, тошнило еще сильнее.