Книга Сезон охоты на кротов, страница 77 – Евгения Кретова

Он достал сотовый, нашел в галерее скрин-шоты с социальный сетей и продемонстрировал Илантьеву:

— Вот они обе на пляже, отдыхали на Пхукете этим летом…

Антон мельком взглянул на обнимающихся девушек в откровенных купальниках, поднял руку, желая остановить друга:

— Погоди, ты хочешь сказать, что Тарасов меня топил все это время?

— Мало того, что топил, он вполне может быть причастен к похищению Дениса, потому что — вот тут внимание — Тарасов готовил документы, чтобы баллотироваться на губернаторский пост!

Илантьев шумно выдохнул:

— Это надо сообщить полиции.

— Сообщим, но ты пойми, все, что у нас есть — это только связь, подозрение и мотив. Тарасов смело скажет, что ничего не знает, и что ничего противозаконного не совершал, а ты просто пытаешься очернить своего конкурента…

В дверь постучали, Антон хотел попросить, чтобы подождали, но та распахнулась, впустив в кабинет целую группу мужчин.

— Антон Сергеевич Илантьев? — спросил первый вошедший и достал из кармана бордовое удостоверение: — Вы задержаны по подозрению в убийстве Константина Игоревича Юрьева.

И положил перед ним постановление.

Жека встал:

— А на каком основании, интересно?

Следователь холодно смерил его взглядом:

— А вы кто?

— Начальник службы безопасности Евгений Евгеньевич Марков.

Следователь кивнул:

— Когда понадобятся ваши показания. Евгений Евгеньевич, мы обязательно с вами свяжемся. А сейчас не мешайте следствию.

Илантьев растерянно моргнул:

— А как же Денис? Что я смогу из СИЗО?

* * *

Неизвестная локация

Это были самые тяжелые дни.

Когда ты сидишь дома, то ничего не делать, валяться в кровати, скроллить новостную ленту в телефоне — это в удовольствие, можно протупить так весь день. Когда «ничего не делать» становится единственно возможным времяпрепровождением, оно начинает бесить. Денис изнывал.

После неудачной попытки побега, его содержание ухудшилось. Его перестали кормить — это главное. Он орал, он выл, он сорвал голос, зовя на помощь и пытаясь докричаться до соседей. Он встал ногами на стол и орал в закрытое круглое оконце, надеясь, что кто-то увидит его, кого-то привлечет его голос. Так часть двора, на которую выходило окно Дениса, упиралась в глухой забор и лес, никакого жилья за ним не было видно. А потому кричи-не кричи, Дениса никто не мог услышать.

Он устало опустился на кровать. От голода, безделья и безысходности сводило скулы. Живот схватывало судорогами. Чтобы как-то унять голод, Денис много пил — благо воду ему в наказание не отключили.

Голова кружилась. Мысли стали острыми, как иглы, и неразборчивыми — он никак не мог сосредоточиться хоть на какой-то из них. Чтобы отвлечься, Илантьев-младший открыл учебники. Нашел последний пройденный параграф по алгебре и принялся решать все подряд упражнения. Когда от цифр начала рябить в глазах, убрал алгебру, начал делать русский. И так до тех пор, пока солнечный свет окончательно не потускнел, впустив в комнату сумерки, а глаза начали слезиться от напряжения. Денис встал, прошелся по комнате. Внутри — будто бешеная кошка скреблась. Вертелась и пыталась разорвать насквозь живот, чтобы выскочить. Есть хотелось все сильнее.

Он подбежал к двери и начал барабанить по ней с такой силой, на какую еще был способен — дверь отвечала глухим трепетом.

— Выпустите меня?! Я жрать хочу! Вы что, хотите, чтобы я тут сдох?