Онлайн книга «Крик горностая»
|
— Александров, ты нормальный вообще? Нафига мне чокнутая дамочка?! Мне с ней чего делать? Откашлявшись, он пробормотал: — Ну вот она к тебе приедет, ты ее выслушаешь и сам мне скажешь, что с ней делать. Бывший коллега, выдержав многозначительную паузу, уточнил: — А если дело стоящее, что я тебе за это буду должен? Взгляд Макса потеплел, губы растянулись в язвительной усмешке: — Ты мне и так по гроб жизни должен еще со времен, когда я тебя из банды Го́рика вытаскивал… — Засранец ты, Александров, никакого благородства в тебе. * * * Макс отложил телефон, посмотрел на Аделию. — Ты довольна? Девушка кивнула: — Пока не знаю. Посмотрим на результаты работы этого твоего Романыча, — согласилась уклончиво. Александров улыбнулся, похлопал ее по коленке: — Не-не, ты это брось. Романыч — классный чел, хоть и на вольных хлебах, понимаешь? Аделия не понимала. Максим снисходительно хмыкнул, но развивать тему не стал — сложно гражданским рассказать все непростое и зачастую неприглядное закулисье криминального мира, особенности агентурной сети любого следователя, наличие которой помогает расследовать дело иногда не выходя из кабинета. — Это хорошо, — выдохнула Аделия. — Знаешь, я отчего-то волнуюсь за эту женщину, Анну Ревель. Она такая… беззащитная, потерянная. Она пересела ближе к мужу, положила голову ему на грудь. Макс обнял за плечи, задумчиво поглаживал по плечу. — Просто ты — впечатлительная натура, — сказал. — Чего это? — Ну, она пришла, всплакнула, потрясла перед твоим носом носовым платочком, так? Та-ак… Ты и растаяла. И вот уже решаешь ее проблемы. Аделия отпрянула: — Макс, мне не нравится, когда ты так говоришь, — у нее округлились глаза. — Это цинично. Мужчина развел руки, изогнул бровь: — А я и есть циник, и не скрывал это… Аделия сбросила его руку, встала. — Макс, мало того, что ты некрасиво отзываешься о незнакомой тебе женщине, так ты еще и мои умственные способности ставишь под сомнение. По-твоему, я — дура, которой можно так манипулировать?! Она покраснела, взгляд стал искриться, будто внутри зажгли сразу несколько веточек бенгальского огня. Макс понимающе кивнул — чем больше Аделия возмущалась, тем меньше ему нравилось ее участие в этой истории. — Ты, помнится, недавно говорила, что хочешь стать следователем. Так вот… Тебе не хватает холодной головы и объективности. Знаешь, какие песни умеет петь человек, чтобы оправдать собственную трусость, подлость или глупость? — он закатил к потолку глаза и широко улыбнулся: — О-о, это стоит отдельного разговора. Поэтому, что твоя Анна Ревель вместо того, чтобы обсудить свои видения с родственниками, пошла к гадалке, говорит в первую очередь о том, что она нуждается в безоговорочном доверии. Ей не нужна критика и сомнения. Поэтому она пришла туда, где априори готовы поверить в любую дичь, какую она не скажи. Хоть про зеленых человечков или драконов. Он раздражающе ласково улыбнулся, чем выбесил Аделию еще больше: — Как у тебя замечательно все получается! — она всплеснула руками. — Все кругом доверчивые и мнительные дурочки, один ты — тонко устроенный организм, которому не свойственны ошибки и человеческие слабости… Макс понял, что перегнул палку — вот эта его извечная расслабленность дома, когда кажется, что тут можно быть самим собой и говорить, что думаешь, особенно не выбирая выражения — не на службе же, — постоянно выходит ему боком. «Ой, дурак!», — отругал себя и примирительно воздел руки: |