Книга Крик горностая, страница 71 – Евгения Кретова

— Чего происходит?

Саша прищурился.

Камера ночного видения отчетливо зафиксировала движение за спиной объекта, у платяного шкафа — в темноте неестественно горели глаза и проступал силуэт высокого мужчины в черном.

— Твою ж мать… — Саня уже набирал Романыча. Проорал в трубку: — У нее «призрак»!

Дальше ситуация вышла из-под контроля. На мониторе Саня видела, как Анна Ревель резко развернулась и направила фонарик сотового в лицо незнакомцу — оказалось, она все это время держала в руке телефон. Нападавший, однако, увернулся от света, но тут же размахнулся и наотмашь ударил женщину, сбив с ног. Анна, всплеснув руками, упала.

«Призрак» бросился к выходу.

Опустив голову и прикрываясь рукавом от установленных в коридоре камер, он рванулся к входной двери. Ловко повернув защелку, надавил на ручку. В один прыжок выскочил на лестничную площадку.

Саша Степанов бросился на перехват.

Перепрыгивая через низкие заборчики вокруг детской площадки, огибая качели и пластиковую горку, он торопился к подъезду, отсчитывая в уме секунды и прикидывая, где сейчас нападавший и куда он движется: вверх, на чердак, или вниз, на улицу. Скорее всего, вниз, потому что с чердака выбраться сложнее, дом стоит обособленно, на соседние крыши не перебраться, а после нападения на Ревель — ежу ясно — полиция будет осматривать каждый уголок дома. Значит, все-таки вниз…

Итак, раз — выскочил из квартиры.

Два — толкнулся к лифту, но помчал по лестнице — так быстрее и меньше шансов оказаться заблокированным в кабине.

Три, четыре — перескакивая через ступени скатывался вниз. Время позднее, ему никто не встречается, никто не преграждает путь и не мешает побегу.

Пять, шесть — Саша Степанов уже на крыльце.

Пальцы сомкнулись на ручке двери подъезда, рывок на себя как раз в тот момент, когда прозвучал сигнал домофона. Саша дернул сильнее, надеясь опередить неизвестного, но дверь, будто взбесившись, ополчилась на него, сбив с ног. И тут же — тень нависла над Степановым, а кулак обрушился на голову. Рывок вверх, за грудки, так что у Степанова чуть не оторвало голову, и — с яростью — бросок о каменную плитку ступеней. Хруст костей, оглушительный и мокрый, заглушил все остальные звуки. Перед глазами полыхнулся вспышка сверхновой, которая рассыпалась ворохом звезд. Степанов пытался запомнить человека, его глаза, губы, широкий подбородок с темной щетиной. Но образ нападавшего ускользал, затмеваясь растекающимся по телу онемением, и так и не собрался в единую картинку. Саша Степанов еще пытался его ухватить, запомнить, чтобы передать подоспевшим коллегам, но тот окончательно ускользнул, стекая горячей струйкой крови по ступеням.

Мгновение, и Саша Степанов услышал бы вой сирены «Скорой помощи», а следом за ней — полицейской. Но он уже был вместе со звездами.

Обед у родителей затянулся и вымотал Тиграна донельзя. Было около восьми, когда он выбрался из дома, но не торопился ехать домой. Припарковав машину в центре, он долго бродил по набережной, спустился к реке и смотрел на воду. В мягком свете Луны она выглядела маслянистой, наполненной чужой и опасной жизнью. Густые волны лениво бились о гранит. Ватагой серебряных мотыльков от них разлетались искрящиеся брызги. Пахло сыростью и тиной.

Тигран пытался привести мысли в порядок.