Книга Князь Немертвый, страница 40 – Рацлава Зарецкая

— Тогда зачем ты так уверенно заявила об этом князю? — озадачилась Лиззи, садясь рядом со мной.

— Хотела вывести его на эмоции. Ты же знаешь, я люблю это делать.

— Ох, не нравится мне, когда ты его дразнишь. А вдруг он тебе потом ответит?

— Не ответит, — уверенно заявила я, вспомнив слова старой ведьмы. — Он уже давно не делал мне ничего плохого, и никогда уже не сделает.

— Откуда такая уверенность?

Я пожала плечами.

— Чуйка.

Спустя примерно час ко мне в спальню постучался Генрих и передал, что князь хочет пригласить Дмитрия на ужин.

— Чего он хочет? — переспросила я, не веря в услышанное.

— Поужинать с твоим кавалером, — повторил Генрих. Вид у него был грустный. — Сказал, что, раз дело уже идет к свадьбе, то пора познакомиться с женихом.

— Думаю, это будет неудобно… — пробормотала я, раздумывая, как преподать эту новость Дмитрию. Нет, решительно никак!

— Почему? — сразу же поинтересовался любопытный Генрих. — Может, у вас не так уж все серьезно?

— Нет, серьезно! — Я не могла отступить и признаться во лжи. Раз начала, так надо продолжать играть до конца.

— Тогда он ждет его в ближайшие дни.

— Чудесно. Я передам его приглашение Мите.

Генрих кивнул и вышел из спальни, но тут же вернулся и тихо спросил:

— Ты его любишь?

— Кого? — не сразу поняла я.

— Своего Митю.

— Конечно!

Генрих кивнул и закрыл за собой дверь. Я же задумалась над своим ответом. Я определенно не любила Диму так, как он любил меня. Симпатия к нему у меня определенно была, но не любовь. Однако князю и Генриху об этом знать не следует.

Всю ночь я не могла уснуть от навязчивых мыслей. Ближе к рассвету я встала, чтобы налить себе еще воды — за беспокойную ночь я выпила весь графин.

На цыпочках следуя на кухню, я услышала тихие голоса, доносящиеся из комнаты Генриха. Один из них — бархатный баритон — принадлежал князю, поэтому я остановилась и прислушалась.

Да-да, водится за мной такой грех — я очень люблю подслушивать.

— Такого поворота ты не ожидал, верно? — По голосу Генриха чувствовалось, что он говорит с усмешкой.

— Не ожидал, — признал князь.

— Времени мало. Как думаешь, ее аура станет яркой, если она выйдет замуж за этого своего Митю?

— Это уже не имеет значения…

— Что? — удивился Генрих. — Ты передумал?

Молчание. Князь либо кивнул, либо мотнул головой.

— Но почему? Что заставило тебя передумать?

Значит, все же кивнул.

— Не важно. Просто она больше не нужна мне для этого.

Мое сердце предательски сжалось.

«Не нужна». «Она больше не нужна мне».

— Но ты же так хотел этого? — не унимался Генрих.

— Уже не хочу…

Глаза защипало от навернувшихся слез. Почему мне так обидно? Почему я плачу? Это же хорошо, что я больше ему не нужна. Он отпустит меня, я перестану быть его рабой, его помощницей. Смогу выйти замуж за Митю, завести семью.

Боже, но почему мне так больно? Почему я чувствую, что меня предали?

Положив ладонь на грудную клетку, под которой в быстром ритме билось сердце, я на ватных ногах добралась до своей спальни и упала на постель. Мои всхлипы и моя боль утонули в пуховых подушках, а сон так и не пришел ко мне этой ночью.

* * *

К моему удивлению, Дима обрадовался приглашению на ужин и тому, что теперь князь знает о наших свиданиях.

— Если бы ты не настаивала на скрытности, я бы уже давно поговорил с твоим дядюшкой и попросил бы твоей руки.