Книга Алхимия наших душ, страница 59 – Рацлава Зарецкая

Вернее, открыл, но уже в новом теле и в новом времени.

Стефан воспринимал полученные воспоминания как просмотренный фильм, а не как прожитую жизнь, однако Эмили пришлось видеть почти все его смерти, и от жалости к ней у Стефана сжалось сердце.

Каждый раз она обретала его, а затем теряла. Почему же высшие силы так жестоки к их любви? Почему не могут дать им хоть одну полноценную жизнь для того, чтобы долго любить друг друга?

Да, возможно, чувства Стефана к Эмили появились из-за снов о его прошлых жизнях, но раз он с самого начала любил только ее одну, и каждую новую жизнь находил ее и вновь влюблялся, то не значит ли это, что любовью к ней пропитана вся его душа? По словам Эмили, предыдущие версии Стефана не видели снов о своих прошлых жизнях, однако все равно влюблялись в нее. Выходит, дело не во снах, а в их с Эмили связи. И раз эта связь такая сильная, то зачем же ей противиться?

С этими мыслями Стефан быстро переоделся и выскочил на ночную улицу с твердым намерением посетить книжную лавку «Ma fleur».

* * *

«Дорогой дневник!

Как долго я не делилась с тобой своими мыслями и чувствами! Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как я сделала последнюю запись несколько столетий назад. В ней я клялась, что больше никогда не полюблю, однако сейчас, читая эти строки, я горько смеюсь.

Как же было глупо делать подобное заявление! Никогда не говори никогда, да, Эмили Бошен?..

Я дала слабину. Поддалась хрупкой надежде и впустила Алена в свою жизнь. Он совсем не похож на прежнего себя, и я даже видела в нем другого человека. Видела в нем Стефана, а не Алена. Однако высшие силы жестоки, и, кажется, мне их не переиграть. Стефану осталось девяносто восемь дней. Затем он умрет и переродится заново. Круг замкнется, и все начнется заново. Может, мне пора смириться со своей судьбой?»

Эмили отложила в сторону перьевую ручку и откинулась на спинку стула. Идеально ровные и округлые буквы, старательно выведенные ее рукой, блестели невысохшими чернилами.

Даже на страницах своего старого и потрепанного дневника, за которым она возвращалась после смерти, Эмили не смогла написать признание. Словно кто-то наложил печать на ее чувства, и теперь она никак не может выразить их: ни словами, ни письмом.

Глядя на написанное, Эмили вдруг ощутила, что ее глаза увлажнились. Чувства, которые она испытывала, нашли лазейку и вышли через слезы.

Прикрыв глаза, Эмили позволила себе немного поплакать. Совсем чуть-чуть, иначе можно войти во вкус и пробудить жалость к себе.

За дверью послышались голоса. Тэ и Джен о чем-то шушукались в гостиной. В последнее время они стали ближе друг к другу. Воспоминания об их прошлых жизнях возвращались к ним, и скоро оба покинут Эмили. Она снова останется одна. И лишь новые образы Алена будут преследовать ее до скончания веков…

Шмыгнув носом, Эмили вскинула голову и вытерла слезы.

— Хватит раскисать, — пробормотала она и, встав, поправила подол длинной юбки из черного кружева.

Однако слезы не хотели ее слушаться, и снова побежали по щекам.

— Да что же это такое… — Дрожащими руками Эмили вытерла глаза и накинула на плечи шаль. — Надо выйти на улицу и успокоиться.

Ночной ветерок приятно обдувал покрасневшую от слез кожу на веках. Эмили обхватила себя руками так, словно ей было холодино, и неспешно принялась прохаживаться вдоль книжной лавки. От входа к кусту сирени и обратно. Туда-сюда, туда-сюда. Монотонно, как маятник, пытаясь отвлечься от зудящих в голове мыслей.