Книга Небо над нами, страница 1 – Рацлава Зарецкая

Заблудился я в небе — что делать?

Тот, кому оно близко, — ответь!

Легче было вам, Дантовых девять

Атлетических дисков, звенеть.

Не разнять меня с жизнью: ей снится

Убивать и сейчас же ласкать,

Чтобы в уши, в глаза и в глазницы

Флорентийская била тоска.

Не кладите же мне, не кладите

Остроласковый лавр на виски,

Лучше сердце мое разорвите

Вы на синего звона куски…

И когда я усну, отслуживши,

Всех живущих прижизненный друг,

Он раздастся и глубже и выше —

Отклик неба — в остывшую грудь.

Осип Мандельштам

Из предрассветной туманной дымки вынырнули две фары, похожие на желтые глаза великана. Старенький «Пазик», грохоча и чихая, медленно приближался к небольшой группе людей, что с волнением ждала тех, кто находился в автобусе.

— Не могли получше транспорт выделить, — пробормотала стоящая рядом со мной женщина средних лет с проступившей сединой в черных как смоль волосах.

Мы с Еленой Андреевной молча переглянулись. Она ободряюще мне улыбнулась, но по ее дрожащим рукам я видела, что женщина волновалась.

— Можно подумать, что если ребята пробыли целый год в плену, то их можно уже со счетов списывать, — донесся сзади мужской голос.

— Неуважение какое…

— Там, видимо, уже уважать нечего. После года плена что с ними стало, одному богу известно.

Все присутствующие одновременно повернулись к молодой девушке, стоящей особняком. На ней было тонкое голубое платье с накинутой на худые плечи тонкой кофточкой.

— Что? — она явно не поняла резкого внимания к ее персоне. — Разве я неправильно говорю?

— Они же наши мужчины… — подала голос Елена Андреевна. — Мужья, сыновья, отцы…

— Я вышла замуж только из-за его денег, — заявила девушка, ни капли не стыдясь. — Он сказал, что они большую часть времени в части сидят и в потолок плюют. Кто же знал, что его отправят в тот ад и что он в плен попадет? Я теперь каждую ночь буду думать, не убьёт ли он меня в приступе горячки!

Елена Андреевна хотела было возразить ей, но автобус был уже совсем рядом. Остановился в нескольких шагах от собравшихся и со скрипом открыл дверь. По одному из него начали выходить мужчины в военной форме. Кто-то хромал, у кого-то были перебинтованы руки, а у кого-то головы.

— Слава! — воскликнула девушка в голубом плате и повисла на шее у молодого паренька с большими голубыми глазами.

Я тихо фыркнула. Ну и актриса, Оскара ей за такую игру.

За девушкой, словно дождавшись разрешения, последовали остальные.

— Наш-то где? — Елена Андреевна всматривалась в толпу, которая образовалась у автобуса. Родственники оживленно встречали своих мужчин, половину из которых почти похоронили.

Я внимательно всматривалась в лица каждого вернувшегося солдата, но не узнавала в них Илью.

— Может, что-то попутали? — предположила я.

— Нет-нет, — замотала головой Елена Андреевна, — мне точно сказали, что мой сын вернется сегодня… Ох, да вот же он!

Всплеснув руками, Елена Андреевна кинулась к мужчине, который не был похож на того Илью, с которым я говорила по видеосвязи год назад. Человек, который смотрел на прослезившуюся мать с каменным выражением лица, был мне незнаком. Черты его лица заострились и стали суровыми и отталкивающими. И глаза, прежде светло-карие, сделались темнее на несколько оттенков. В них больше не горел задорный блеск, взгляд был пустым и безразличным.