Книга Семь мармеладных поцелуев, страница 28 – Рацлава Зарецкая

Катя с явным недовольством посмотрела на меня и сказала:

— Не хочу тебе расклады делать. Опять один негатив выскочит, я потом от переживаний не усну. — Повернувшись к Лене, она с улыбкой сказала: — Сейчас тебе на отношения разложим.

Обидевшись на подругу, я тоже взяла кусок пирога и ушла к Тошке смотреть телевизор.

Следующим утром Никита на работе появился. В сопровождении собранного, аккуратного и чуть менее злющего Ларского.

— С выходом, — ухмыльнулась Никите Жанна, когда Ларский скрылся в своем кабинете.

— Ага, спасибо, — буркнул он, погрузившись в работу.

Вскоре пришёл Демидов, весело подмигнул Оксане, поздоровался с Жанной и Никитой и, подойдя ко мне, спросил:

— Как дела?

— Хорошо, а ваши? — Я смущённо оглядела коллег, но они даже не смотрели в мою сторону, погруженные в свои дела.

— Отлично! Братец не обижает?

— Нет, все хорошо.

— Если, что — я у себя. — Демидов ткнул указательным пальцем левой руки в сторону своего кабинета, подмигнул мне и зашёл к Ларскому.

— Тебя обидел Александр Сергеевич, пока меня не было? — тихо спросил у меня Никита.

Кинув взгляд на Жанну и Оксану, которые, казалось, были полностью поглощены работой и не обращали на нас никакого внимания, я помотала головой.

— Тогда почему Демидов задаёт такие вопросы? — не унимался Никита.

Я закусила губу. Говорить о том, как Тирекс кидался в меня сэндвичем мне не хотелось. Никита был другом Ларского и мог все ему рассказать, тогда Тирекс сочтёт меня ябедой и выгонит, а работа мне нужна — деньги за вазу не с потолка же брать.

— Все нормально, меня никто не обижал, просто…

— Просто?.. — Подольский явно был в нетерпении узнать, что случилось.

Кивнув на девушек, я быстро набрала ему сообщение: «Поговорим в обеденное время в кафетерии».

Прочитав сообщение, Подольский кивнул и до самого обеда больше не приставал ко мне с расспросами.

За двадцать минут до обеда Никита сорвался с места и убежал за едой для Ларского. Вернувшись с пакетом из того самого ресторана, где мы вчера разговаривали с Демидовой, Никита отнёс еду Ларскому и, выйдя от него, кивком головы указал мне на выход.

Вздохнув, я взяла телефон, кошелёк и последовала за Подольским.

— Ну и? — нетерпеливо дергая коленом, спросил он, когда мы купили по булочке с кофе и заняли свободный столик.

Добавив в свой кофе сахар, я размешала напиток, сделала глоток и спросила:

— У Ларского ПТСР?

Спросила просто так, не ожидая ничего. Хотела просто поинтересоваться, все ли нормально у Тирекса со здоровьем, но вспомнила заумное название и использовала его.

У Никиты глаза округлились настолько, что, казалось, можно было измерить диаметр его глазных яблок.

— Как…откуда… — пролепетал он. — Как ты узнала?

Что, ни в бровь, а в глаз? Серьезно? Ну офиге-еть!

— Увидела, — еле сдерживая свое удивление произнесла я. — Вчера в машине ему плохо стало. Хорошо, что у меня был мармелад жевательный.

— Мишками?

— Мишками.

— Ему только мишки помогают. Дурацкие жевательные мишки. Не могу понять, почему именно они. — Никита снял очки и потер лицо ладонью. — По началу я упорно не брал с собой этот мармелад. Думал, Саша сам сможет справиться с приступами, но нет. И когда…

— Стой, подожди, — остановила я Никиту, вспомнив кое-что очень и очень важное. — Недели три назад вы с Ларским случайно не летали в Чехию?