Книга Убийство с чешским ароматом, страница 30 – Юлия Евдокимова

Уже пару дней он был предоставлен сам себе, и жизнь вошла в прежнюю колею. Он служил мессы, беседовал с прихожанами, ел свой простенький ужин в доме приходского священника, где пожилая монахиня, сестра Урсула, приставленная к этой работе пару десятков лет назад, убирала и готовила и за все эти годы стала для отца Матея родственной душой.

Но сейчас даже с сестрой Урсулой не хотелось делиться тем, что не давало старому священнику покоя. Механически выполняя свои обязанности, отвечая на вопросы, вежливо здороваясь с прихожанами или без аппетита проглатывая завтрак или ужин, отец Матей мыслями был далеко отсюда. Он плохо спал ночами, забывал привычные вещи и даже оставил где-то перчатки, да так и не нашел.

И каждое утро, заходя в свой храм, отец Матей вставал на колени перед огромным распятием, висящим на стене. Он боялся поднять глаза на Того, чьи раны все еще кровоточили на каменном кресте. Стоя на коленях и глядя в пол старый священник мысленно просил простить его – за обман, за нарушение заповедей, которое он совершил. Раньше он и помыслить не мог о таком поступке, но сейчас он просто не видел другого выхода.

–Это же во благо… они должны понять… должны прекратить богохульство… он был почти уверен в своей правоте, почти – потому что так и не решался поднять глаз.

Отец Матей прослужил в городке без малого сорок лет, приехав сюда в момент падения социализма совсем еще молодым священником. Тогда все были полны энтузиазма и надежд.

Католическая церковь всегда была сильна в землях Чехии и Моравии, вплоть до 15 века, когда из-за непомерных запросов святых отцов и обнищания народа появилось реформаторское движение, требующее отказаться от роскоши и упростить церковные обряды. Ян Гус оказался настолько популярен, что даже пятьсот лет спустя, к началу 20 века, лишь 35 процентов населения Чехии считали себя католиками.

Еще большие потери понесла церковь во времена социализма, когда она была упразднена и объявлена вне закона.

Поэтому молодой падре и был полон надежд, приступая к своему служению во время больших перемен.

Надеждам его не суждено было сбыться. Лишь треть граждан страны стала считать себя католиками, государство активно поддерживало любые религиозные институты, и какая-то часть населения с интересом окунулась в новые непривычные доселе конфессии, но особенно отца Матея расстраивало появление гуситской церкви, ну какие сейчас гуситы! А им даже старинный храм в центре Праги отдали! Но более половины населения вообще открыто заявляют, что они атеисты.

Старого священника уважали в городке и окружающих деревнях даже те, кто никогда не приходил в церковь и считал, что это пережиток прошлого. У него была небольшая, но верная паства, и уже третье поколение приходило на мессы.

Но в этих краях, как, впрочем, и по всей стране оставались популярными народные языческие обряды. Когда-то с горячностью молодости, сейчас спокойно и даже рутинно он все еще пытался объяснить своим прихожанам, что один и тот же человек не может приходить на мессу и причащаться Тела Христова и участвовать в народных обрядах сожжения – пусть и символического – черных ведьм и наряжать языческое майское дерево. Но все это существовало столетиями бок о бок и видимо ни с его талантами проповедника что-то изменить.