Книга Убийство в снежном городе, страница 17 – Юлия Евдокимова

– В монастырь что ль? Садитесь, подвезу! – лошадка остановилась. Соня быстро перевела сказанное итальянцам, те с энтузиазмом закивали, чуть головы не оторвались.

– Вы через мост? – поинтересовалась Саша, думая, как же лошадка и сани протиснутся через шлагбаум, не пускающий на мост машины.

– Какой мост, сейчас через реку быстро переправимся, не боись, лед толстый, я тут через день езжу. Продукты вожу в монастырь, а от них сыр, молоко – и лошадка резво спустилась с сугробов, бывших когда-то берегом и понеслась по заснеженной реке. Саша глаза зажмурить не успела, а они уже взбирались на холм противоположного берега.

А потом встали стеной заснеженные деревья, и уже не видно было городка, только колокольня верхнего монастыря на горе еще высилась вдали.

– Снег это ничего, вот когда весной река разливается, то прямо к монастырю вода подходит. А другой дорогой, по тому берегу, аж 40 километров до ближайшего населенного пункта, трудно им там весной, – мужик ослабил вожжи, повернулся к пассажирам, стройным рядком сидевшим в телеге, вцепившись в борта. – Щас на Красную Гривку поднимемся – и на месте.

Лошадка шла себе привычным путем, даже направлять не надо.

Дорога повернула, лес расступился, и впереди открылось белое поле и вновь белые стены монастыря. На сей раз никаких старинных каменных оград не было, лишь деревянный заборчик, окруживший территорию.

– Старый монастырь? – крикнула Саша, вдруг возница не услышит.

– Красногривский то? Старый. Это так его здесь кличат, не по церковному, а по имени горки, да какая там горка! Гривка, она и есть гривка. Сказывали, 16 век, или 15й, сестер спросите, все расскажут.

Сани остановились, возница спрыгнул с телеги, отворил деревянную калитку, и телега въехала на территорию монастыря. Возница объехал храм и колокольню, притормозил у подсобных помещений. Покричал: – Сестрыыыы!

И вскоре засуетились, забегали три женщины в монашеских одеждах, потащили пакеты, привезенные мужиком куда-то внутрь.

От Никколо и Марко, предложивших помощь, отмахнулись – не тяжело, да и не впервой. За сыром? Сейчас матушку Иоанну кликнем, она за сыр отвечает.

Матушка Иоанна, оказавшаяся степенной монахиней средних лет, с удовольствием отвечала на вопросы.

– Это самая древняя здешняя обитель. Раньше монастырь был мужским, но малочисленным, трудно здесь жить было, вдали от города.

– Ничего себе вдали, вон он, город, – показала Саша на видневшиеся на горе строения верхнего монастыря Городенца.

– А ты весной сюда приезжай, матушка, увидишь, далеко, или нет, когда река кругом. – Саша покраснела, а монахиня продолжила свой рассказ, – В 1723 году указом Петра Первого монастырь приписали к Флорищевой пустыни и стал он подворьем. А потом, в 20 веке, стоял он заброшенным, лишь к 2000му году появились здесь насельницы.

– И вы варите сыр? – глаза Саши округлились, когда она увидела приготовленные расфасованные по пакетам и коробочкам многочисленные сыры.

– Тут у всех разные послушания.

– Послу…?

– В монастыре, матушка, все труды во славу Божию называются послушаниями. И каждой сестре назначается послушание своё, а может быть и несколько послушаний. Мы с самого начала скотину держали и сыроварением занимались. Уединенно у нас тут большую часть года, а со скотиной и еда всегда есть, ну, если не в пост, конечно! И продаем сыры, обитель то, видишь, еще восстанавливается. Кухню молочную я вам не покажу, нельзя по санитарным нормам, там только те сестры трудятся, у кого на то послушание. А сыр продаем, как же иначе, вот сейчас Василий, – кивнула она в сторону телеги-саней, – заберет продукцию, по магазинам развезет, вот и лепта в восстановление обители.