Книга Убийство в снежном городе, страница 44 – Юлия Евдокимова

ДНК с имеющимися в распоряжении полиции данными не совпала, но следы крови третьей группы и та же ДНК обнаружились среди крови на одежде… Онисьи Федосеевны. Дело об убийстве Онисьи Федосеевны было объединено с делами об убийстве трех и покушении на убийство четвертой девушки.

Среди жителей города выявили 150 человек, которые подпадали под заданные параметры. Их всех стали тщательно изучать.

Владимира Городенецкого пришлось освободить, группа крови не совпала, и алиби обнаружилось: во время убийства, установленное экспертами, он был у своей знакомой, та подтвердила. Оказалось, что и отшельнику- художнику плотские радости не чужды.

***

План Саши превратиться в наживку для маньяка не сработал. Она и сама теперь понимала, насколько это было рискованно. – Но ведь придумала-то замечательно! Просто идеальный план! – гордилась она в душе.

Пришлось действовать по предыдущему плану. Вместе с Соней они отправились в местный музей- купеческие палаты.

Встретили там подруг не радостно. Зимой в музее никого нет, и смотрительницам нравилось сплетничать, попивая чай. А тут вдруг явились экскурсантки! На них зашипели из-за грязных следов, поторопили поскорее переходить из зала в зал, в общем, посещение музея свелось к фразе «ходют тут всякие».

Выбрав самую приветливую тетеньку, девушки поинтересовались, как создавался музей. Двое смотрительниц пожимали плечами, слышали про краеведческий кружок, но кто там был и как все было они не помнили – это ж сколько лет прошло! И все же девушки пришли не зря. Их отправили к пенсионерке-гардеробщице, бывшему сотруднику музея, правда предупредили, что пальто она выдает правильно, а вот с памятью плоховато. Но если не она, то вряд ли кто еще вспомнит «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой» – с выражением продекламировала смотрительница.

Гардеробщице- пожилой женщине с выцветшими голубыми глазами и седыми редкими кудряшками, было скучно и женщина с удовольствием пообщалась с подругами, вспомнила Онисью Федосеевну.

– Царствия Небесного! Сложная была Онисья, ох, сложная, но не заслужила такой участи… хотя удивляюсь, что ее раньше не пристукнули. Ох, попила кровушки! Я тогда первым экскурсоводом музея стала, все на моих глазах было. Теперь память уже не та… вот вчера так в домашнем халате на работу и пришла! Спасибо, отпустили домой переодеться! О чем я… Владимира помню, милый мальчик был, не удивляюсь, что стал историком! Но никто из кружка Онисьи впоследствии даже в музей не заходил.

– А кто был в кружке, сколько их было?

– Дай Бог памяти… Тамарка, соседка моя, тоже покойная, у нее здесь никого не осталось, дети уехали, создали семьи в других местах, да и дом продали давно, муж-то Тамаркин еще раньше умер.

Володя… я только что про него вам рассказывала… он такой умница и красавец, и директором музея был, и сейчас важным чиновником стал. Нет, тоже давно не приезжал, да к нам он бы и не пришел, к Онисье только.

Толя – тот в полиции, следователь. Или майор, я уж не разбираюсь в их должностях. Этот рано о краеведении забыл, весь в семье и в работе. Хотя… – понизила она голос, – видела я его с бабой пару раз. Даже не скрывается, полюбовница у него, точно. И как жена молчит? Да знает, точно, городок маленький. Две дочки, постеснялся бы! Но он все деньги в семью, почему знаю – тоже соседи они мои. Все время на работе, и подрабатывает еще, в выходные и летом на такси работает, ну, на своей машине.