Книга Не лучшее время для убийства, страница 35 – Юлия Евдокимова

– Правда? – Он наверняка вас помнит. У него феноменальная память на людей, с которыми он встречался… или, скорее, она была у него раньше. – Ада закончила фразу совсем тихо, и улыбка ушла с лица.

Саша и Галина проследили за ее взглядом. В углу зала в компании темноволосой женщины стоял импозантный седовласый синьор. Казалось, он не замечает происходящего вокруг, глядя куда-то вдаль, в одну точку, погруженный в свои мысли.

– Это моя сестра Рея. Мы все несколько расстроены сегодня…

– Что случилось. если я могу спросить?

– Ох, такой ужас… убили нашу домработницу.

– Убили? – Ахнула Саша. – Давно?

Ада удивилась, услышав такой странный вопрос, но ответила:

– Ее нашли позапрошлой ночью. Говорят, это дел рук того маньяка, которого все боятся. Бедная синьора Беба!

– Беба?

– Да, это уменьшительное от Беатриче.

– Я знаю, это я нашла ее.

– Вы? Как это? Вы знали Бебу?

– Нет, я просто завезла ей подарок от общей знакомой, и… вот…

– Это такая потеря. Беба была такой милой! Нам трудно будет привыкнуть к другому человеку, она уже пять лет с нами, как только мы переехали в загородный дом на постоянное жительство.

– А ваша мать?

– Она живет в Лондоне. А мы остались с отцом, Рея постоянно с ним, а я работаю, преподаю живопись. Но идемте, отец будет рад увидеть знакомую, ему здесь скучно…

– Отец, может быть ты помнишь синьору…

– Галину Штемпельберг, – подсказала женщина.

– Синьору Галину, – неестественно бодрым и громким голосом закончила Ада.

Старик никак не отреагировал на слова дочери. Он продолжал смотреть в одну точку.

– Школа искусств Флоренции. Со мной в группе учился ваш сын Тициано.

– Вы знали моего сына?

– Да, мы вместе учились. Галина Штемпельберг.

Во взгляде старика появился интерес.

– Флоренция?

– Конечно.

– Как вас зовут?

– Галина Штемпельберг.

Так у старого Аньези Альцгеймер! – дошло до Саши. И Дуглас Ханберри может делать с фондом все, что хочет, у фонда есть достойное имя, а больше ему ничего не надо.

– Имя знакомое. – Сказал Аньези. – Он внимательно посмотрел в лицо Галины. И вдруг резко изменился, словно на месте старика оказался совсем ругой человек. – Я помню! – Он оживился. – Мы встречались в Лондоне на аукционе. И чем вы занимаетесь?

– Я литературный агент.

– Боже мой! Работа на побегушках. Вы слишком легко сдались. После флорентийской школы вы могли стать художницей. А это что? Чепуха!

– Возможно, но мне нравится моя работа. – Галина так волновалась, что Саша не узнавала приятельницу. У нее дрожали губы, казалось, она сейчас расплачется.

Старшая дочь обняла Сашу и сестру за плечи и отвела в сторону, к подносу с шампанским.

– Давайте оставим их одних, он впервые за долгое время оживился.

– Да, просто удивительно.

– Я не помню, когда он последний раз кого-то узнавал и так радовался общению. Может, это что-то изменит ему станет лучше?

Саша не успела сказать, что это было бы очень хорошо, потому что оптимизм сестер сразу угас: Клименте Аньези отвернулся от Галины и его взгляд снова потерял осмысленность.

Галина стояла в растерянности, улыбка дрожала, а глаза блестели от слез, казалось, она еле сдерживается.

– Не переживайте, – сказала Рея. – мы не видели его таким несколько лет.

Неожиданно Аньези снова ожил. Он с недоумением уставился на женщин.

– Вы кто?

Сестры подхватили отца под руки и повели к выходу.