Книга Мю Цефея. Переломный момент, страница 6 – Александра Сергеевна Давыдова, Анна Бурденко, Максим Михайлович Тихомиров, и др.

Якки долго не отвечал, а потом, когда Вегард встал и собрался уходить, все-таки сказал:

— Когда на реке ставят плотину, строители тоже думают, что покорили воду. Но воду невозможно покорить, она просто заполняет новую форму. И часто достаточно одной крошечной щелочки, одного незакрепленного кирпича в плотине, чтобы река вернула себе свое.

* * *

Невольничье заклятие было создано настоящим гением. Профессор Комотт по поручению Министерства обороны работал над заклятием лояльности, которое раз и навсегда решило бы проблему дезертирства. Комотт, человек в своей увлеченности недальновидный, наивно предполагал, что заклятие будет использоваться по прямому назначению: для того чтобы солдаты не сбегали со службы. Каково же было его удивление, когда он узнал, что его разработки сначала попали в руки государственных поставщиков невольников, а потом и на широкий рынок.

Теперь при покупке невольника не нужно было ставить хозяйское клеймо или вешать невольничий ошейник — невольник и сам не мог никуда уйти, потому что заклятие не давало ему это сделать. Исключение составляли только летуны. Их племя осенью меняло место жительства, и ничто не могло их остановить, даже заклятие. Впрочем, спустя несколько месяцев, когда тяга к перелету пропадала, невольники-летуны все равно возвращались к своим хозяевам.

Когда Якки думал о создателе заклятия, он не испытывал ничего, кроме восхищения. Могучий разум Якки с самого рождения был заточен на то, чтобы быть свободным от ложных убеждений и верований. Якки находил в чем-то забавным тот факт, что его разум остался таким же свободным, а вот воля и способность выбирать — нет.

Если не считать Якки, хуже всего приходилось двоим — Летуну и Стилету.

Летуна Вегард два осенних месяца держал в железной клетке, потому что даже сила невольничьего заклятия не могла противостоять тяге Летуна к перелету. Летун, раздираемый на части, бо́льшую часть времени метался по клетке, цепляясь большими крыльями за прутья. Останавливался он только тогда, когда заканчивались все силы и Летуна ненадолго одолевал тревожный сон.

Стилет в клетке не сидел, но мучился не меньше. Ему тяжело было находиться в городе среди такого большого количества людей. Конечно, как и все люди его расы, он умел блокировать чужие мысли, но только не тогда, когда людей на одной квадратной миле больше, чем во всем степном крае — родине Стилета.

— Еще чуть-чуть, и они оба сойдут с ума, ты же знаешь это, — сказал Якки Вегарду.

— Дай угадаю, — спокойно сказал Вегард, поворачивая к Якки красивое лицо, которое портило только обожженное ухо, — ты предлагаешь их отпустить. Открыть клетку Летуна, поддержать его под локоток, когда он будет разбегаться, и восторженно свистеть, когда он взлетит. Стилету выдать крепкую лошадь, а потом счастливо глотать пыль из-под ее копыт, представляя себе, как наш телепат скачет по степи, шальной и свободный.

— Я ничего не предлагаю. Я просто произношу вслух то, о чем ты думаешь сам.

Вегард в притворным изумлением расширил глаза.

— Подумать только, у Стилета появился конкурент. С каких это пор ты читаешь мои мысли, Якки? На всякий случай спину у себя проверь. Если ты заразился от Стилета телепатией, может, ты и крылья от Летуна подхватил?

Якки поднял каменную руку толщиной с бедро взрослого человека. Вегард не шелохнулся. Уж чего-чего, а смелости ему было не занимать. Разве только зрачки немного расширились.