Книга Мю Цефея. Цена эксперимента, страница 75 – Александра Сергеевна Давыдова, Олег Титов, Лугаль Ван, и др.

Форс шагнул через этот порог не тогда, когда увидел кольца, насаженные по краю крыла гетейне и заляпанные его же кровью — одного из нападавших Саад все же убил, — и дерзкую, жестокую ухмылку, навсегда застывшую на лице крылатой твари.

Это произошло мгновением позже.

«…вражда между эллоритами и гетейне, как всем известно, имеет давнюю историю. И виновниками ее стали сами эллориты».

Ты будешь улучшать их жизнь, биться и умирать за них, а все, что о тебе скажут, когда ты, обессиленный, падешь, — «сам виноват».

* * *

Форса разбудил нежный голос Мелисанды. Она с кем-то беседовала, прижав коммуникатор к щеке. Говорила она тихо, явно не желая будить своего гостя.

— Да, это я, — сказала Мелисанда, глядя сквозь огромное, до пола, окно на буйство красок сада. — Очень хорошо. Откуда отбываем? Во сколько? Да, все как договорились.

Она нажала отбой и покосилась на Форса. Тот наблюдал за ней сквозь ресницы. Он успел разобрать символы на чернеющем экранчике. Код каэль-связи, номер абонента, с которым она общалась. Человек вряд ли бы успел их разглядеть и запомнить, но Форс успел. Мелисанда не поняла, что он уже не спит. Она наклонилась и поцеловала его. Форс улыбнулся, не открывая глаз, обнял ее и привлек к себе.

Физическая сторона любви тоже имеет свою прелесть.

Потом был завтрак на террасе, в тени благоухающих кустов с огромными разноцветными цветами, со свежевыжатым соком, изумительно вкусными хлебцами и еще какими-то местными закусками, непривычными, но бодрящими и сытными. Мелисанда молчала. Вид у нее был рассеянно-умиротворенный. Она не сочла нужным развлекать своего случайного любовника беседой, и Форс был, пожалуй, рад этому. В тот момент, когда он уже решил, что за завтраком не будет произнесено ни единого слова, Мелисанда вдруг спросила:

— Форс, а за что вы, эллориты, разнесли планету моих предков?

Она посмотрела на него в упор. Темные, как у брата, большие глаза ее были выразительными и чуть влажными. Взлохмаченные светлые волосы небрежно рассыпались по плечам. Она была очень миленькая — но в этот момент Фосерри видел не только внешность, прекрасную и обманчивую, но и четыре ее бивня, про которые в старинных песнях говорилось, что они всегда будут красными. От чего — не уточнялось; слушателям всегда было понятно и так.

Форс поставил на блюдце чашку, из которой пил.

— Ты имеешь в виду Нру?

Мелисанда нетерпеливо кивнула.

— Не мой сектор, — сухо ответил Форс. — Я этим вопросом не занимался. Так, слышал кое-что, в общих чертах.

Он взял тост и принялся намазывать его паштетом.

— Так расскажи мне хотя бы в общих чертах, — попросила Мелисанда.

Форс думал, что она улыбнется. Но она смотрела на него пристально и почти сердито.

— Во-первых, — сказал Форс, закончив намазывать тост и положив сверху кусочек сыра, — это не мы. Твои предки справились сами, без посторонней помощи. Да, мы имели к ним кое-что. Есть вещи, которые запрещены даже эллоритам. Особенно — эллоритам, — добавил он.

Форс откинулся на спинку плетеного кресла, в котором сидел, завел руку за голову. Небрежная изысканность позы вкупе с весьма красивым торсом восхитила Мелисанду.

«Интересно, снимаются ли эллориты в кино, не запрещено ли это им», — весело подумала она. Она была в прекрасном настроении после удачной ночи, и ей было приятно, что ее случайный любовник не только искусен, но и красив. Форс покосился на нее, и по смешинке в его глазах Мелисанда поняла, что он прочел ее мысль.