Онлайн книга «Мю Цефея. Повод для подвига / Бремя предательства»
|
Мэри замялась, подыскивая слова. — Идея — моя сестра Мэри, — сориентировался я. Идея придирчиво осмотрела Мэри. — Значит, это делает ее и моей сестренкой? Мэри густо покраснела. Покрутила головой вправо-влево. — Я полагаю… Госпожа Путеводительница, примите от меня подарок. И протянула Идее фонарь. Мы проболтали до вечера. В темноте сад казался иным. Деревья сгрудились в монолитную стену, а из пруда пропали все цветы. Сейчас он выглядел большим гладким зеркалом со звездами внутри. Тогда-то я и услышал эти тихие звуки внутри себя, две первые чистые ноты: ля и си. А потом Идею осенило: — Поджигайте. — А, что? Я не принес с собой ничего поджигающего. — Но сегодня нельзя! — возразила Мэри. — Их зажигают в дни равнолуния! И купол… его открывают, и они рассыпаются в вышине. А сейчас… — Что, если я прикажу? — спросила Идея и заговорщически добавила мне на ухо: — Я заметила, что они подчиняются, если я прошу у них что-либо незатруднительное. Мэри долго смотрела широко открытыми глазами на фонари, затем присела на корточки и щелкнула пальцами. Фитили внутри ламп вспыхнули, и фонарики бойко устремились ввысь. У хрустального небосвода они полыхнули сиреневым и бирюзовым. Идея захлопала в ладоши. Я каждый раз улыбаюсь, когда эта история приходит мне на ум. Нам дозволяли маленькие шалости. *** Теперь мне было не до веселья. Последние годы меня интересовали только две вещи. Руины, потому что они дают средства свободно передвигаться, и люди, потому что они говорят. Я успел поучаствовать в войнах, побывать пиратом и членом Ложи сумеречных колдунов, прежде чем понял, что из всех профессий ни одна не способствует общению с людьми так, как профессия торговца. Тогда я, наконец, обосновался у Роковой гряды. Разъезжал вдоль западной границы песков и заключал сделки со всякого рода отбросами. Меня стали звать Тенью Ветра. За манеру возникать в самых неожиданных местах. Я появлялся среди ночи, в непогоду, из темных пещер и зыбучих песков, откуда угодно. Ходили слухи, я частенько кручусь в толпе на невольничьих рынках. Пару раз я был довольно близок. Быть может, на третий случится чудо? Не то чтобы я недооценивал Касима, но пройдохе удалось меня удивить. Перед походом он устроил смотр. Дюноходы сверкали красной, без пятнышка ржавчины, броней корпусов под послеполуденными лучами Венца. Два полных звена с экипажами да еще пятерка квадроциклов мобильной группы. Впереди выстроились падальщики, человек двадцать, не меньше, и все в неношеных бронекомбинезонах — видно, с оружейного склада, свеженького, только-только вскрытого. Вот тебе и плохой сезон. Инар по-хозяйски вышагивал перед шеренгой бойцов старше его вдвое, а то и втрое. Произносил напутственные речи, словно не папенькин молокосос, а уважаемый командир. Впрочем, один раз не удержался, посмотрел в мою сторону. Его отец любил рисковать. Касим обошел все машины, даже покопался внутри, проверил уровни топлива и хладагента, скомандовал народу надеть маски. Покосился на меня и спросил: — Как считаешь, пройдем? Я пожал плечами. Долина Плача пользовалась дурной репутацией не просто так. Кроме стандартного набора — червей, многоножек и прочих вараксов — забредшего туда поджидала еще и хищная фауна вроде плотоядной юкки. Названием своим местечко было обязано хитрой игре ветров и песка: порожденный ею звук напоминал не обычный однотонный вой, а, скорее, плач со всхлипываниями и причитаниями. «По душам недотеп, которые туда совали свои длинные носы», — приговаривала первая, еще до Вассы, мама, рассказывая нам с Идеей жуткие истории об этом месте. |