Книга Мю Цефея. Повод для подвига / Бремя предательства, страница 187 – Александра Давыдова, Виталий Винтер, Алекс Шварцман, и др.

Славик щурился, прикидывая, разглядит ли мама в сумерках надпись, и решил, что будет её отвлекать, убалтывать — главное, чтобы она не поняла, в какую именно больницу попала, чтобы не воспротивилась госпитализации.

Навстречу Славику быстрым шагом шли двое. Заметив края белых халатов, выглядывающих из-под распахнутых курток, Славик понял, что это его сопровождение, и невольно поёжился. Когда врачи подошли поближе, Славик увидел, что один — высокий, тощий и вертлявый с элегантными очками в золотой оправе на улыбчивом лице, другой — огромный верзила с мрачным звероподобным рылом и очень внимательными колючими глазками.

— Вячеслав Борисович? — cпросил тощий.

— Да, да… это я, — пробормотал, запинаясь, Славик.

Он невольно засмотрелся на верзилу и оцепенел, потому что больше всего верзила был похож не на врача, а на типичного санитара психушки — по-звериному сильного и расторопного, такого, что любого мужика в бараний рог скрутит и смирительную рубашку в один миг наденет.

— Идти сами сможем? — вопрошал тощий, с любопытством заглядывая в боковое стекло мерседеса, там, где на заднем сиденье притулилась побледневшая мама.

— Я думаю, да, — сказал Славик и лихорадочно дёрнул ручку дверцы.

Стараясь не смотреть маме в глаза, Славик взял из салона пакет с вещами и скороговоркой буркнул: «Ты как? Дойдёшь сама? Руку давай…».

С его помощью мама довольно быстро поднялась, и тощий, мило улыбаясь, сказал: «Здравствуйте, Анастасия Терентьевна. Сейчас наш медбрат Валера проводит вас в палату и расскажет про внутренний распорядок, а мы с Вячеславом Борисовичем оформим все необходимые бумаги…»

Валера с грацией пантеры подскочил к маме и неуклюже улыбнулся, а вернее — оскалился.

— Обопритесь на меня, — пророкотал медбрат, — я вас провожу.

Мама испуганно посмотрела на Славика.

Славик натянуто улыбнулся.

— Всё нормально, мам, я тоже пойду в больницу, не беспокойся, за всем прослежу… Ну, пошли потихоньку?

Мама вздохнула, затем неуверенно схватилась за лапищу медбрата.

Так, вчетвером, они и пошли в больницу.

Славик по десятому разу выспрашивал у тощего про дни посещения больных, а маме забивал голову предстоящими новогодними праздниками, тем, что ее наверняка подлечат, и она вместе с ним встретит Новый Год, что у него уже столько сюрпризов и подарков куплено, для неё и для Тайки, что…

Мама шла медленно и ошалело смотрела на Славика, но уже перед самой больницей расслабилась, заулыбалась и даже стала выспрашивать у Славика, что за сюрпризы он для неё приготовил.

Славик в ответ только заговорщицки щурился и говорил, что про сюрпризы заранее болтать нельзя, иначе это уже не сюрпризы. И болтал дальше, и болтал. Разливался соловьём просто.

Перед самым входом мама всё-таки заметила решётки на окнах и встала в замешательстве.

— Что это, Слава? Почему на окнах решётки?

— Новые больничные порядки, мам, — суетливо ответил Славик, улыбаясь, — не беспокойся, больница хорошая, в первую попавшуюся я бы тебя не отвёз.

Мама кивнула головой, соглашаясь, и засеменила уже по больничному полу, поддерживаемая гигантом Валерой.

— Нам сюда, — махнул рукой вправо тощий и внимательно посмотрел на Славика. — Я вас провожу к Олегу Александровичу… Поздновато вы приехали, конечно, но ничего, он вас примет.

Славик торопливо пошёл за тощим, стараясь не оглядываться на Валеру, который уже вёл маму в другое крыло здания, Он неистово мечтал поскорее избавиться от бумажной волокиты и вернуться домой…