Книга Мю Цефея. Делу время / Потехе час, страница 106 – Александра Давыдова, Юлия Рыженкова, Сергей Лебеденко, и др.

— Слишком рано!

— Им это скажи. — Не надо было видеть Феликса, чтоб понять, как его трясло.

Как он медленно, через силу выводит эти сухие фразы. Дэну самому было не лучше.

Раньше в такие моменты щекотало в груди и ноги едва ощущались. А сейчас… Сейчас нечему ощущаться, но было ровно так же.

Дэн попытался осознать случившееся. Все, «Реальность» закрыли. Насовсем. Никаких больше прогулок по набережной, пусть и виртуальных, никаких закатов над пересохшим руслом реки… Ничего из той, настоящей жизни.

И, наверное, должно быть больно, должно быть отчаяние и злость, но он этого не испытывал. Просто… Странно. Видимо, не докатилось еще. Так ведь обычно бывает? Сначала не можешь разобраться в том, что чувствуешь, а потом накрывает.

Или нет?

Мертвое, кажется, все-таки может умереть и умерло. И даже если там есть кто-то живой… Или, наоборот, потому что там есть кто-то живой. Это больше не мир его, Дэна, воспоминаний, он никогда туда не вернется. Это новый мир каких-то других, новых людей. Чужой мир.

— Ну ты это… — выждав паузу, написал Феликс, — не переживай там сильно, ага?

Он что, утешить пытается? Дэн представил, как Феликс в этой своей нелепой кепке и очках пересиливает себя и неловко похлопывает по плечу. Почему-то это насмешило. И трогательно было — тоже.

По-настоящему.

— Знаешь, может, еще как-нибудь сходим в «Кинг Арену»? — спросил Дэн и, подумав, добавил: — Ну или в тот клуб?

— А в клубе-то что? Признай уже, что я лучше выбираю развлечения.

— Ну, там была та девушка, например. Может, снова появится, и, если ты не будешь нести чушь, я…

— Какая девушка? Та, что просила себя сжечь?

— Вот придурок.

— Сам такой.

Будильник зазвенел пронзительно и тошнотворно, но Франц притворился спящим. Кровать поползла по стене, пока не сбросила детектива на пол. Когда тот почистил зубы, она уже забралась на потолок, окончательно лишив хозяина надежды поваляться. Вместе с кроватью совершила полуоборот и комната — все необходимое, закрепленное шарнирами в желобах, скатилось на дневной пол, являвшийся по совместительству ночным потолком.

Город просыпался, было слышно, как проносится по брусчатке кавалерия, как гремит хардкор-техно в бистро на первом этаже и как верещит полицейская сирена на соседней улице. Потушив самокрутку в щетинившемся ежом фикусовом горшке, детектив вышел из подъезда и едва не попал под бегемота.

«Совсем забыл, растяпа, что передвижной зоопарк с этой недели закреплен за нашим кварталом».

Над головой просвистела кабина монорельса. Франц посмотрел ей вслед и задержал взгляд на облаках, которые свисали с неба сверкающими рядками, как елочные игрушки. Вокруг сновали гнездящиеся тут же стайки рыб-меченосцев.

Детектив перешел улицу, поднялся по лестнице и оказался в кабачке WWW. Хозяин кабачка, русский эмигрант Нехлюдов, говорил, что интернет к названию заведения не имеет никакого отношения. Когда хозяин запивал, он переворачивал вывеску, превращая ее в МММ, и убеждал постоянных клиентов, что они ошиблись дверью. Франца провести Нехлюдову обычно не удавалось — давали о себе знать профессиональные навыки детектива.

Вот и теперь Франц сидел за стойкой напротив роняющего пьяные слезы в поля его шляпы хозяина. В зале колыхался полумрак, который тонко шинковали неоновые нити всевозможных оттенков. Разношерстная публика завтракала стейками из кентаврятины; на сцене балет-кабаре исполнял «Щелкунчика». Аккомпанировал им человек-оркестр, выписанный Нехлюдовым из Западных земель. Он разводил меха своих ребер руками в стороны и, давя на множественные соски, извлекал из своей утробы необъяснимые звуки, иногда поддавая хрипа через раструб валторны, высовывавшейся из-за воротника.