Книга Мю Цефея. Игры и Имена, страница 90 – Александра Давыдова, Дмитрий Орлов, Александра Хохлова, и др.

Вот ведь бред. Девчачьи фантазии.

И все же — когда нет уроков, Скрябышев здесь. Слушает, приложив свое неслышащее ухо к стволу каштана.

Думал: не буду бить его слишком сильно, так — проучу. Но воспоминание об этом его вселенском умиротворении почему-то ужасно бесит, и я чувствую: остановиться будет нелегко. Вот сейчас, поверну за угол и…

— Нецепляев! — слышу за спиной.

Оборачиваюсь: Быстрова.

Сколько раз ловил себя на том, что украдкой наблюдаю за ней. Как она откидывает челку. Улыбается одним уголком губ. Вертит в руке карандаш. У нее прохладные пальцы. Я знаю, потому что она как-то раз прикоснулась ко мне, передавая тетрадь для контрольных. А глаза у нее сине-зеленые. Иногда, вот как сейчас, — почти бирюзовые.

Сколько раз шептал: посмотри на меня, Быстрова. Не слышала. Не смотрела.

Сейчас — смотрит.

Протягивает мне ранец.

— Понесешь?

То лето выдалось в нашем Лесу жарким и хлопотным. Друг друга мы никогда особо не жаловали, но обилие туристов частенько вынуждало работать рука об руку.

Над тем, чтобы обезопасить наш Лес, трудились кто во что горазд. Русалка и Леший, старый извращенец, работали в паре: она с ветвей пела жуткие заунывные песни мужчинам, чуть не круглые сутки, а женщин Леший поджидал по одной, за деревом, когда те отходили по нужде. Грязная работенка, ничего не скажешь, но старик был доволен.

Охотников вылавливал Оборотень. Вообще-то не совсем оборотень. Днем он огромная собака, ночью — собака безумных размеров. Вот и все перевоплощения, но шуток на эту тему он почему-то не терпит. Если с охотниками возникали проблемы — подключался наш местный Призрак. Когда-то он сбежал из тюрьмы, заблудился в Лесу и помер. Теперь вот с нами. Вообще-то он тихий малый, жуткий меланхолик, но люди его по-настоящему боятся.

Скромница Спригган тушила костры и впадала в бешенство при виде топоров и любых других инструментов для рубки леса. Когда осенью, раз в несколько лет, приходит бригада убирать сухостой, что все мы более-менее терпим, у нее случается жуткая хандра. Когда-то ее родной лес в Англии вырубили подчистую во время бума судостроения, вот она до сих пор не отошла, а прошло ведь уже лет пятьсот.

У нас вообще довольно много пришлых, но пришли они так давно, что уже свои. Боггарт, например, тоже эмигрант, пугал у нас детей, да так ассимилировался, что ни дать ни взять — чистая бабайка. Дуэндэ — испанец, мерзкий тип. Занимался в Лесу мелкими пакостями: воровал мелкие вещи, всячески мешал незваным гостям наслаждаться отдыхом. Ему никогда не надоедало, например, разливать в рюкзаках и внутри палаток сгущенку.

Я, как и положено черному коту, создавал мистическую атмосферу и всем подряд перебегал дорогу. Скажу без ложной скромности, что размеры мои частенько поражают воображение всех этих воображал-туристов.

Эту систему совместной работы нам предложил Ведьмак. Мужик, что уже лет десять жил у нас. Мы поначалу пытались его выжить, но потом успокоились. Не мешает — и ладно. А он, как единственный в Лесу представитель породы, которую все мы терпеть не можем, оказался на удивление ничего. Людей он тоже не любил, Лес оберегал, в силу своих убогих возможностей, конечно. Его идея разделения обязанностей явно пошла нам на пользу. Как минимум стало меньше стычек и грызни.