Книга Отличница, страница 118 – Эмилия Грин

* * *

Роза задремала, а я лежал рядом, опираясь на локоть, и не мог отвести от нее свой взгляд.

Она казалась такой хрупкой и беззащитной - совсем не той роковой ведьмой, оседлавшей меня с вызовом в глазах всего несколько минут назад.

Я медленно провел пальцем по ее ключице, едва касаясь, чтобы не разбудить. Кожа под подушечкой пальца была чуть липкой от пота, и я не сумел сдержать смешок.

Моя девочка отключилась, так и не дойдя до душа.

Мне тоже было сейчас лень куда-то идти, решил, что утром мы примем его вместе.

В этот миг Роза вздохнула, неловко потянувшись, ее колено уперлось мне в бедро. Я аккуратно отодвинулся, опасаясь ее разбудить, но она, хмурясь, потянулась за моим телом, бессознательно прижимаясь.

- Я тоже тебя люблю.… - пробормотал ей в висок, накрывая нас обоих одеялом, и теснее прижимая девчонку к себе.

Хрустнув костяшками пальцев, я сделал судорожный вдох, потому что раньше мы не говорили друг другу этих слов. Не успели. А в течение последних недель я игнорировал свои чувства, притворяясь, словно их не существует.

До того дня, пока мы не оказались в одной тренерской, подтвердив мои догадки - чувства Леднёвой тоже не остыли, а ее скоропалительный отъезд имел причины.

Весьма весомые причины, как выяснилось.

Она мне типа жизнь спасала…

Вон оно как! А я и не знал, кому обязан своим «чудесным освобождением». Думал, придется уже почку продавать, чтобы рассчитаться с Галицким за все, что он для меня делал.

Исповедь «моей благодетельницы» под стук колес открыла мне глаза, пролив свет на все темные пятна этой запутанной истории. И, Ромка, и мой адвокат были уверены, что без отчима Леднёвой тут не обошлось.

Я же до последнего отказывался верить.…

Как-то в голове не укладывалось, что взрослый мужик, который, вроде как, борется с преступностью, способен вот так по беспределу оболгать человека. Какой ему профит портить мне жизнь? Тем более, делать это настолько топорно?

Ярость плескалась внутри меня, пока Роза озвучивала мне недостающие детали нашей картины. Однако у меня не было времени упиваться чувством несправедливости, потому как появились дела поважнее….

Все это время меня не покидало ощущение, будто я упускаю что-то из виду.

Какую-то архиважную, я бы даже сказал, ключевую деталь. Однако я был слишком занят собственным выживанием на дне, чтобы хоть немного переключиться, и посмотреть на всю эту ситуацию под другим углом.

Но в тот момент, когда Роза пыталась убедить меня в виновности Туза, в мозгах будто переключился тумблер, и осознание обрушилось на меня, словно кирпич.

Наконец, начало доходить, что «дядя Серёжа» далеко не главный злодей во всей этой заварушке.

Возможно, он решился на столь радикальные методы отлучения меня от своей драгоценной падчерицы потому как узнал слишком много «правды»?

Удобной, подтасованной «правды» кучерявого задрота Олейника.

Из-за непрошеных воспоминаний у меня вновь сжалось сердце, а ещё адски зачесались кулаки. После истории с «всплывшей» пачкой денег, сомнений не осталось.

И ведь как удобно, имея в поле зрения чувака с запятнанной репутацией, вешать всех собак на Тузовского! Гениально же. Кто ж ещё мог так «хладнокровно» обокрасть детей сироток, а после подставить меня по всем фронтам?

Разумеется, Туз.

Неудивительно, что Леднёва со своим обостренным чувством справедливости повелась на эту муть. Тем более, ее родственнички и друзья семьи «помогли» доверчивой девчонке «докопаться до правды».