Книга И смех, и грех, и… Два соседа, страница 6 – Ольга Дашкова

Их татуировки играют на солнце, и я стою, прилипнув к окну, с мыслью: «Господи, они что, специально? Это же не соседство, это порно в прямом эфире!»

Отхожу от окна, чувствуя, как щеки горят, а между ног все еще пульсирует возбуждение.

«Алина, ты не малолетка, которая тает от вида накачанных мужиков, – говорю я себе, но голос в голове хихикает: – Ага, конечно, не таешь, а просто плавишься, течешь как реки гребанного Ганга».

Решаю, что кофе – мой единственный спаситель, и иду на кухню, накидывая легкий халат поверх сорочки. Халат, конечно, не скрывает ничего – он обтягивает формы, как вторая кожа, но я же не монашка, правда? Пусть смотрят, если им так хочется.

Пока кофеварка булькает, я думаю о вчерашнем вечере. Максим с его шуточками и Данил с его взглядами, от которых у меня до сих пор мурашки. Они явно не просто приезжие – от них пахнет проблемами, как от деда Аркадия самогоном.

Но, какие же они горячие, как моя шарлотка прямо из духовки, и я не могу не играть с этим огнем. Я знаю себе цену – и эти двое еще попотеют, если думают, что могут просто так влезть в мою жизнь.

С чашкой кофе в руке я выхожу на веранду, чувствуя, как утренний ветерок ласкает кожу. Максим и Данил все еще на лужайке, теперь они делают какие-то выпады, и я клянусь, их шорты сидят так низко, что я вижу начало их… ну, вы поняли. Отпиваю кофе, чтобы скрыть ухмылку, и кричу:

– Эй, мальчики, вы что, готовитесь к конкурсу «Мистер Козловка»? Или просто решили помучить местных курочек своим видом?

Максим сразу оборачивается, его глаза блестят, как у кота, который увидел миску сметаны. Он вытирает пот со лба и подходит к забору, который разделяет наши участки.

– Доброе утро, соседка, – говорит он, и его голос – как теплый мед. – А ты что, уже снимаешь нас для своего канала? Мы бы могли устроить шоу получше.

Я хмыкаю, скрещивая руки, отчего халат чуть распахивается, показывая намек на декольте. Пусть смотрит, я же не против.

– О, милый, для моего канала вы слишком… перекачанные, – я делаю паузу, оглядывая его с ног до головы. – Подписчики подумают, что я снимаю рекламу спортзала, а не ватрушки.

Данил, который до этого молчал, подходит ближе. Его взгляд – как выстрел, и я чувствую, как мое тело реагирует, вспоминая утренний сон. Он вытирает руки о шорты и говорит:

– Ватрушки – это хорошо. Но дрова тебе кто колоть будет? Или ты сама с топором бегаешь?

Я чуть не давлюсь кофе. Этот молчун, а знает, куда бить. Ставлю чашку на перила веранды и наклоняюсь чуть ближе, чтобы они видели все мои «выдающиеся достоинства».

– Дрова? – я приподнимаю бровь. – Ну, раз вы такие спортивные, может, поможете хрупкой соседке? А я, так и быть, угощу вас своими… булочками.

Максим смеется, хлопая Данила по плечу.

– Слышал, Дэн? Она нас на дрова подписывает. А я думал, мы тут только гвозди забивать будем.

Данил не улыбается, но его глаза темнеют, и я знаю, что он уловил мой намек.

– Дрова наколем, – говорит, его голос – как обещание чего-то большего. – Но булочки твои, соседка, лучше бы были горячими.

Смеюсь, чувствуя, как внутри все искрит. Ох, парни, вы еще не знаете, с кем связались. Я знаю, как дразнить, и мои булочки – это только начало.

– Ладно, мальчики, – говорю, поворачиваясь, чтобы уйти, и намеренно покачивая бедрами. – Дрова в сарае, топор там же. А я пока ватрушки заготовлю. Не подведите.