Книга Ожог Крапивы, страница 34 – Галина Чередий

Взял Надю за запястья, вытянул под собой, захватывая очень мягкие и какие-то безвкусно податливые губы. Девичье тело покорно расслабилось подо мной, тоже мягкое, теплое, готовое ко всему и … совершенно нежеланное.

Вот же, сука, ночь открытий сегодня. Не знал за собой способности к раздвоению личности. Тело работает, как по давно заведенной программе, а меня в этом теле как будто и нет. Вроде как рядом лежу и с вялым любопытством наблюдаю. И чем больше смотрю, тем отчётливее ощущением “не то” накрывает.

Бледно, невнятно, безвкусно, прохладно. Как еле ощутимый сквозняк, а не огненная, жрущая тебя с потрохами буря. Вот ты оказывается какое — унылое блядство и оргазм в стиле “то ли было, то ли не было”. Дожил ты, Антоха, и это после двух недель поста!

Пялясь в невидимый в сумраке комнаты потолок, лёжа с уснувшей рядом после честно мною доставленного оргазма девушкой, вдруг абсолютно четко осознал: если я и окажусь с кем в постели в следующий раз, то это будет моя рыжая дикая внекатегорийка. Иначе, с таким-то сексом и импотентом стать недолго.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​

— Эй, вы кто такие и что делаете в моей комнате? — возмущенно выкрикнула, распахнув дверь и увидев компанию из трёх незнакомых типов, рассевшихся вокруг стола.

Лица у типов были крайне несимпатичные, я бы даже сказала, что не лица, а рожи откровенно криминальные какие-то. На что указывали и стремного вида многочисленные синюшные наколки на руках и плечах, торчащих из-под маек-алкоголичек.

Помимо типов в моей съемной комнате наличествовали: десятки бутылок под столом и парочка на нем, в компании не аппетитного вида закуски и пепельницы с горой окурков, разбросанные незнакомые мне вещи и плотное, хоть ножом на куски пластай, облако сигаретного дыма, от которого прям глаза заслезились.

— О-о-о, ты смотри какая шмара к нам подвалила! — обрадовался моему появлению один типов, разворачиваясь и обшаривая меня липко-пьяным взглядом. — Жарик подогнал тебя? А чё такую тощую тогда?

— Что, блин? — опешила я и на всякий случай попятились из комнаты и тут меня сцапали за локоть, изрядно напугав.

Вместо ещё одной, уже придуманной мною за мгновенье, уголовной рожи, на моем локте повисла всего лишь Светлана Тимофеевна — пожилая женщина, у которой я и сняла комнату по объявлению, найденному на столбе.

— Алисочка, деточка, иди-иди сюда! — сдавленно зашептала она и потянула меня в свою комнату по соседству.

— Ма-а-ать! — заревело нам вслед из комнаты. — Куда, бля-а-а?!

— Что происходит? Кто эти люди и почему они в моей комнате? — продолжила возмущаться я, но за хозяйкой пошла.

— Сын это мой, Серёженька вернулся. С друзьями празднует. — почти шепотом ответила она.

— Ма-а-ать! — опять заорали из-за прикрытой двери.

— Сын? Вы же говорили, что он на Севере работает и ещё два года не вернется. И что, блин, можно праздновать сегодня?

— Говорила-говорила. Но так уж вышло, Алисонька, раньше вернулся. По амнистии. Это и празднуют.

— По амнистии? — опешила я и покосилась на стену, за которой как раз пьяно загоготали, с большим опасением. — Он в тюрьме сидел что ли? Вы же говорили просто работал!

— Ну так не руки же сложа сидел. Там все работают. — ответила квартирная хозяйка на полном серьёзе и продолжила в глаза мне смотреть, будто чего-то ожидая. И тут до меня дошло.