Книга Ожог Крапивы, страница 41 – Галина Чередий

Благость с физиономии Темыча тут же как ветром сдуло. Да ну мать же его так-раз так! Походу моим сладко-пошлым планам облом светит.

— И это… на стене там всякое ей написали. Типа бабок не будет — они ее всей бандой по кру… — зыркнул на и так перепуганную Варвару пацан.

— Цыц! — оборвал его Зима. — Дверь сильно сгорела?

— Ну, замок там уже точно не нужен, — фыркнул болтун, и Варька окончательно побелела, но тут уже взялся командовать Темыч.

— Так, Варвара, ужин на тебе. Мы с Крапивой сейчас все ценное из твоей хаты вынесем, ко мне в гараж отопрем. Вход зафигачим пока. Даже если снова подожгут — чему там гореть, кроме ржавых труб и драного линолеума. — четко оттарабанил он, подтверждая мое пессимистическое предположение. Облом, как он есть во всей красе.

Темыч повел перепуганную не на шутку девушку в свой подъезд, оглянулся на меня и беззвучно, одними губами скомандовал “ наших собирай”.

Я кивнул, запихивая свое разочарование поглубже. Зима по всякой ерунде так бы не напрягся, а тем более общий сбор боевых сил на районе не объявлял бы.

— Мелкий! — окликнул я Санька, который уже намылился вернуться в Варькин подъезд. — Стой, мы тут уже дальше сами разберемся. Ты это… знаешь на рынке за остановкой где ларек Тиграна?

— Ага, пахан меня туда за пивом гоняет по выходным. — закивал Плотников.

— Супер. Короче, бери кого-нибудь из пацанов, если самому скучно и потусите там поблизости, пока я не приду. Там девушка работает, рыжая такая. Если до моего прихода она уйдет, то вы проследите куда.

Санёк уже открыл рот, но я выставил перед его лицом указательный палец, пресекая все вопросы.

— Ладно, — смирился пацан, — Но мне родаки разрешают только до одиннадцати гулять.

— До этого времени я сто процентов приду, не ссы. А если нет — беги домой, сам разберусь тогда. Родителей слушаться надо.

— Понял! — крикнул Санёк, срываясь с места.

— Только смотри, чтобы без палева! — крикнул я ему вслед и со вздохом пошел собирать наших.

К ларьку я вернулся уже в десять вечера, вот только к тому моменту был практически в бешенстве. Узнать, что Зима, мой лучший друг с детсадовски-сопливых времен, впрягся, считай, за сраного барыгу, Варькиного брата, опарыша бледно-говнистого, это то ещё, сука, открытие. Вписатся за мразь, нелюдя, который наркоту толкал, то есть делал то, за что мы всех тупо в землю втаптывали на нашем районе! Да, строго говоря, конечно не за него впрямую, а за свою девушку, его сестру, на которую долг этого уёбка Самвел решил повесить. Но сам факт! Мало того, что вписался, так и мне ни слова не сказал, пока вот так уже не приперло! Объявил, на общих, блядь, основаниях. Типа — кто со мной, тот герой и друг до гроба, кто нет — гуляйте мимо, претензий не имею. Так друзья реально поступают? Это что, охерительный такой типа выбор: хочешь будь моим другом, пока все норм в жизни, а хочешь — бросай, как в дерьмище влип? Как по мне — по-другому все обстоит. Родителей не выбирают, а друзей — да, но только единожды. А дальше жопой не виляют, если уже друг, то до конца.

Короче, на общем сходняке я, конечно, топил за Зиму, потому что друг есть друг, даже если он внезапно долбоёб на всю голову по причине чертовой любви, но как разошлись за малым ему не втащил. И до сих пор аж колбасило от злости, пусть друг и повинился. Козе в трещину его извинения, не хер раньше молчать было и жопой, а точнее хером, думать!