Книга Измена. Верни мне мою жизнь., страница 62 – Анна Томченко

И я, твою мать, растерялся…

Мало того что я был не готов вообще к её слезам, к её страху, но сильнее всего я не был готов говорить с ней. Ни во время секса, ни потом.

И поэтому нёс всякую дурь.

Ничего удивительного, что с утра у меня в постели была даже не ночная Полина, нежная, отзывчивая, трепетная и горячая, а её обиженная версия. Но я хотел, чтобы она поняла, что всё, что только попросит, я могу ей дать, даже этот чёртов развод. Я хотел, чтобы она это поняла и осталась, а не сбежала, оставив меня носиться по квартире в трусах и экстренно одеваться, чтобы догнать. В джинсах и футболке я пролетел весь коридор и учуял запах паленого. Заскочил в кухню и снял с плиты её овсянку. Чёрт. Приготовил, мать его, завтрак.

У подъезда Полины не было. Я добежал до угла дома и понял, что она уехала на такси. Кинулся на парковку и сел за руль. Выкатился на проспект и, игнорируя светофоры, пролетел весь город минут за десять. Наискось бросил машину во дворе старой пятиэтажки и побежал на этаж. Дверь не открыли. Я стучал. Разговаривал с косяком. У меня были ключи от бабкиной квартиры, но вламываться я посчитал лишним. Полина и так на меня зла, а если я ещё завалюсь без приглашения…

Соседняя дверь открылась и больно саданула меня по плечу.

— А вы к кому? — уставилась на меня пенсионерка через очки в роговой оправе и с громадными линзами, что делали её похожей на кота из Шрека.

— К Полине. К жене своей, — выдохнул я, не настроенный на общение.

— Но она со вчерашнего вечера ещё не появлялась, — фыркнула пенсия, и я впервые был благодарен такой полиции нравов. Вернулся в машину и закурил.

Нервы ни к ветру. Я проворачивал в голове, что я скажу Полине, но из связного кроме: «Люблю, не могу», ничего не выходило. Я закрыл лицо руками и растёр его, заставляя себя взбодриться. Время близилось к десяти утра. А Полины всё не было. Телефон её был мёртв, и я уже совсем сильно бесился. До полудня скурил пачку сигарет, а Полли так и не вернулась.

Чёрт, чёрт, чёрт!

Я ударил по рулю рукой, чтобы хоть как-то выгнать псих.

Телефон завибрировал, и я быстро подхватил его.

— Макар, тут матери плохо, — дрогнувшим голосом произнёс отец. Да твою ж… Да что ж всё в один момент-то?

— Скорую вызови, я сейчас приеду, — коротко бросил я и завёл машину. До родителей отсюда минут пятнадцать, но время — утро и пробки. Мне удалось проскочить скопище машин буквально за несколько минут до того, когда дороги станут непроходимыми. И через четверть часа я уже парковался во дворе родителей. Поднялся и позвонил в дверь. Увы, от этой квартиры ключей у меня не было.

Открыл отец, весь бледный и пахнущий валокордином. Я пожал руку и прошёл в спальню. Мама лежала с холодным полотенцем на лбу и смотрела в потолок.

— Мам, что случилось? — я присел на край кровати.

— Голова кружится… — медленно выдохнула мать и прикрыла глаза. В спальню зашёл отец, и я спросил:

— Скорую вызвали?

— Нет, Маша не поедет никуда…

Да чёрт возьми, ну что за люди?

В итоге скорая приехала через сорок минут и поставила диагноз — повышенное давление, дала направление к терапевту и вколола два укола. После них матери полегчало, и она завела старую песню.

— Макарушка, а как ты сам? Как та девочка с ребёнком?

Меня передёрнуло, потому что только одна «девочка» носила моего ребёнка. Собственно, я это и попытался донести до матери, но она стала упираться, и тут полезли новые бредни, о которых я даже не догадывался: