Книга Измена. Верни мне мою жизнь., страница 94 – Анна Томченко

В общем, слез хватило бы на небольшую заводь на заднем дворе. И в свете лечения мое отношение к Макару тоже изменилось. Ушло восприятие его как недополученного отца, и я не скажу, что стала открываться, но мне теперь стало важно участие в его жизни. И, наверно, это было одним из первых шагов к принятию. А сам Макар… Я, если честно, не всегда понимала, что он чувствует. Казалось, словно муж постоянно ходит по тонкому льду и сам боится провалиться под воду. В такие моменты я безумно сожалела о его чувстве вины. Потому что теперь мне казалось, что виноваты мы оба. И свою вину я выпускала в мастерской. Точнее, в квартире бабушки, в ее кабинете со швейной машинкой. Вскоре шить для одной себя просторные платья из натуральных материалов мне надоело, и в один особенно тоскливый осенний вечер я бурчала, что вот если бы я была блогером, тогда бы нашла свою целевую аудиторию. А ночью поняла, что мои покупательницы это тоже беременные девочки, которым то жмет поясок, то цвет бесит.

Я набрала полную корзину ароматических свечей и пошла на кассу. А потом спустилась на первый этаж торгового центра и зашла в любимый магазин тканей, чтобы выбрать полотно, которое точно подойдёт для новогоднего наряда. Если успею за ближайшие пару дней ещё и скроить его, а потом сшить, а потом презентовать в группах мамочек, то и зимняя коллекция выйдет в свет.

Макар на мою работу смотрел с особым вниманием. Пристальным. В глубине души я боялась, что он станет смеяться или говорить, что это все глупости, но через несколько платьев он подошёл ко мне с разными вариантами рубашек и попросил сшить ему нечто подобное, но только в таком же стиле, как я шью себе. Я так перенервничала, что снова забыла о своём стыде ночью в постели, и долго ещё задыхалась его любовью…

Стыд.

В конце лета, когда тяжёлые шары георгинов качались в каждой клумбе, а в воздухе разливался запах сырой травы, я поняла, что безумно одинока, и что хоть мы с Макаром и вместе, но продолжаем жить как соседи. Дождливый конец августа не добавлял радости, несмотря на то, что чувствовать аромат мокрого асфальта было приятно. В один из таких дней я поняла, что, наверно, лучше не мучить друг друга и уйти. И сказала об этом Макару очень экспрессивно. Прям с порога. И было в моей речи нечто подобное: «Секс… Устала. Задолбал!». И как-то сразу до мужа дошло, что надо делать, хотя я вообще ничего такого не имела в виду, просто поделилась своей болью. А Макар всю оставшуюся ночь шептал, насколько я нужна ему, насколько он любит и как вкусно пахнет у меня кожа. А утром он целовал мне плечи и продолжал шептал такие вещи, от которых вся я целиком покрывалась мурашками. И не хотела сходить в ванну.

Говорить оказалось нормально. Плакать, когда больно, тоже. И я много говорила, рассказывала Макару, почему мне стыдно или страшно. И, наверно, он действительно не хотел терять нас, потому что с каждой выданной мной ему тайной становился… ближе.

Я забрала пакеты с тканью и неспешной своей походкой гусыни направилась к выходу. Торговый центр пестрел новогодней иллюминацией, и я незаметно для себя стала напевать под нос "Jingle Bells". На парковке ждала машина с водителем, и я неповоротливо попыталась в неё усесться. С первого раза плохо получилось. У меня вообще сейчас многое с первого раза нормально не получалось, шнурки там завязать, полотенце с пола подобрать, но я радовалась своей неповоротливости, потому что оставалось совсем немного до появления малыша.